
Онлайн книга «Сокращенный вариант»
Кто такой Мэтью Маклорин? Знал ли он о завещании? Когда узнал? Признавал ли справедл. его осн. положен.? Где был в пятн.? Что из себя представляет «Свободная земля»? Почему ничего не оставлено Лансфорд? Знала ли она об этом?? Мистер Лансфорд? Где они были в пятн.? Семейство Гидди. Знали ли они о цели поездки в Н.-Й.? Трудности с деньгами? Спросить их об Аде. Ада Кэффри сделала Джульет своим легатарием. Что ж. Тогда она поедет и посмотрит, что это за наследство. (И Маклорину, и Нильсену, конечно же, придется позволить ей сделать это.) Заодно посмотрит место, где жила Ада. Может принести свои плоды чтение ее стихов. Она найдет хороший повод для посещения Клаудии Лансфорд. И семейства Гидди. Это будет нетрудно, поскольку они живут совсем рядом. Окружающая обстановка, особенности характера — в этом Джульет была сильна. Полицейские были вооружены практическим методом, а она ориентировалась на сюжет, действующих лиц. Если она увидит, где жила Ада, познакомится с людьми, которые ее окружали, соберет все нити, формирующие сюжет ее жизни, что ей подскажет писательская интуиция? Джульет спала как убитая и встала необычно рано. К девяти часам, когда пришла Эймс, она уже знала, что в телефонной книге Эспивилла — Гловерсвилла нет ни Мэтью, ни М., вообще никого по имени Маклорин, что некая Дж. Лансфорд проживает на Партридж-лейн в Гловерсвилле и что единственной ближайшей гостиницей типа «ночлег и завтрак», которая открыта в это время года, является «Кэндлуик». (Гостиница такого типа казалась Джульет лучшим местом для выслушивания сплетен, чем мотель.) Она также вошла в Интернет, чтобы узнать побольше о «Свободной земле», но не нашла в Паутине ничего, кроме их сайта. Похоже, это была небольшая общественная организация, выступающая за охрану окружающей среды. Поручив Эймс заказать машину, забронировать номер в гостинице, позвонить Берту Нильсену (или Маклорину в «Гэллоп иншуранс») и получить разрешение на посещение дома миссис Кэффри, а также узнать, какой организации в Эспивилле она может подарить книги Ады, Джульет вернулась в свой кабинет. Оттуда она набрала номер Джей Лансфорд, лениво листая подборку журналов «Лейдиз мансли мьюзеум» за 1816 год. В последнее время девицам Уокингшо, похоже, было не во что одеться, — нешуточная проблема, учитывая внезапную страстную влюбленность младшей, Кэтрин, в молодого капитана Чарлза Визора. Джульет только что выбрала многоцветный шарф, который можно было бы использовать в качестве тюрбана, шарфа или шали. В это время ей ответили. На другом конце провода сняли трубку. Ответила женщина средних лет; ее голос звучал манерно, но спокойно. — Миссис Лансфорд? С вами говорит мисс Бодин. Я была близкой знакомой вашей тетушки Ады Кэффри… — Пожалуйста, мисс Бодин, зачем вы звоните? — прервала ее миссис Лансфорд, повысив тон. — Сегодня утром у меня дел невпроворот. Джульет сделала паузу, ее палец при этом остановился на заметке о пелерине с капюшоном. — Ну, во-первых, я, разумеется, хотела бы выразить вам свои соболезнования, — начала она. — Выразите их кому-нибудь еще. Это все? Джульет так удивилась, что отняла трубку от уха и посмотрела на нее. Потом вновь приложила ее к уху и пояснила: — Вообще-то я собираюсь приехать… — Это меня не касается. Джульет положила закладку в «Лейдиз мансли мьюзеум», закрыла журнал и собралась с духом. Ей всегда было очень сложно разговаривать по телефону отрывистым, пугающим собеседника тоном. — Видите ли, — заговорила она настолько убедительно, насколько могла, — ваша тетушка завещала мне свои книги и бумаги. И я подумала, что среди них могут находиться семейные вещи, которые вам или вашим родственникам захотелось бы иметь, так что… — Не захотелось бы. Мне в самом деле пора идти. Спасибо за звонок. — И Лансфорд повесила трубку. …Телефон зазвонил так громко, что в груди Джульет что-то оборвалось. Что бы там ни случилось между Адой Кэффри и ее племянницей, это, по всей вероятности, было весьма серьезным. Телефон зазвонил как раз тогда, когда Джульет сама снова собиралась взять трубку, но сейчас она отдернула руку. Кому она понадобилась, неизвестно. Пусть выяснит Эймс. И открыла журнал на том месте, где оставила закладку. Когда Джульет заносила на линованную бумагу описание очередного наряда («короткий шерстяной жилет a la Duchesse de Berri, парижский дорожный костюм, атлас жемчужного цвета, отделанный…»), в дверь постучалась Эймс. — Да? — Доктор Бодин. — Дверь слегка приоткрылась. — Извините за беспокойство, звонит какой-то Мэтью Маклорин. — О! Джульет взяла трубку. Говорил Маклорин. Мэтью Маклорин был другом Ады Кэффри. Он говорил голосом таким слабым и гнусавым, словно не сообщал что-то, а спрашивал. Наиболее употребительным в данном случае является словосочетание «болезненно застенчивый». Застенчивость Мэтта Маклорина была поистине мучительной. — Я звоню по двум причинам, — продолжал он, перейдя почти на шепот. Где-то рядом с ним маленькая девочка во весь голос пела песенку «Рожденная свободной». — Прежде всего — не знаю, сообщил ли вам уже об этом мистер Нильсен, — но Ада в своем завещании распорядилась, чтобы по ней отслужили панихиду. — Да, он упомянул об этом. — О, хорошо, ибо я не знаю точно, почему в качестве организатора панихиды она назначила именно меня. Так что меня интересует, будете ли вы присутствовать и не скажете ли несколько слов. У вас, возможно, из-за такого позднего предупреждения не будет времени… Панихида состоится в ближайшую субботу. Но… Джульет колебалась. Конечно же, она собиралась присутствовать на панихиде. В самом деле, церемония давала ей превосходную возможность побольше узнать об Аде. Но стоило ли соглашаться на то, чтобы сказать несколько слов? Надгробные речи всегда приводили Джульет в замешательство. Ее восхищало то, с какой легкостью другие громогласно прославляют жизнь, которая только что завершилась, хотя она не понимала причин подобной легкости. Вместе с тем ей был предоставлен шанс содействовать проведению панихиды, что, конечно же, позволяло более глубоко вникнуть в суть проблемы. Она познакомится с друзьями Ады, а может быть, даже заслужит их доверие. Нужно попробовать. — Приеду с удовольствием, — ответила она и уточнила: — Я хочу сказать, что вполне ценю возможность принять участие в панихиде. А в чем вторая причина? — О, это более щекотливое дело. Но, мм, я так понимаю, что Ада оставила вам свои книги и бумаги, — продолжал Маклорин. Сердце Джульет забилось сильнее. Уж не собирался ли он поднять вопрос о рукописи Вильсон? А то и оспорить право ее наследования? Сказать, что рукопись обнаружила его дочь? Не согласиться с тем, что эту рукопись можно отнести к числу «бумаг» Ады? |