Онлайн книга «Право на возвращение»
— Ты ведь устал? — спросила Эва. — Тебе не обязательно идти со мной, если не хочешь. — Я хочу, но я страшно устал. Вчера, в Яффе, мне рассказали жуткую историю. — Ты вчера проезжал блокпост перед тем, как он был взорван? Он кивнул. — Я был в Яффе. И теперь должен кое-кому рассказать ужасную новость. — Кому? — Матери. Она знала, чем он занимается, но никогда не расспрашивала его об этом. — Это тебя расстроило? — Да. Она глубоко затянулась и спросила, выдохнув облако дыма: — Очень плохая новость? — Хуже не бывает. — Ты ведь не один работаешь. Почему именно ты должен это делать? — Я старший. — Расскажи мне, — попросила она. Чувства, которые Брам испытывал к жене, были порождены желанием. Когда он встретил Рахель, она носила дурацкую, соблазнительно облегавшую тело, форму военного врача. Желание принесло с собою любовь, ревность, собственнические инстинкты и обязанность заботиться о ней и малыше — в последнем он не преуспел. Жена давным-давно исчезла из его жизни. Но после брака, закончившегося провалом, понадобилось довольно много времени, чтобы желание вернулось к нему. Почти полгода назад в этот бар вошла Эва и села рядом с ним. Она была почти не накрашена, в простой блузке и скромной плиссированной юбке. «Я знаю, кто ты, — сказала она, — я о тебе читала». Вечерний сумрак пал на землю, когда они дошли до отеля, где для него разделась она и для него раскрыла свои объятия. У Брама было с собой немного денег, и, выйдя из отеля, он отдал их ей, как само собой разумеющуюся плату. Она ничего не сказала, молча поглядела на банкноты, оказавшиеся в ее руке, сунула их в сумочку и ушла, не оборачиваясь. С тех пор они виделись еженедельно. Он не знал, со сколькими еще мужчинами она встречается. Он не имел права винить ее за это, а то, что он теперь к ней чувствовал, давало ему еще меньше прав. Широко раскрыв глаза, напрягшись, она недоверчиво глядела на него, словно знала, о чем он собирается ей рассказать. — Можно, я тебя поцелую? — спросил Брам. Она кивнула и отложила сигарету; он наклонился к ней, она приоткрыла рот, и он почувствовал вкус табака и вкус ее помады. Она обняла его крепко, как будто тонула и нуждалась в помощи. Потом отодвинула от себя обеими руками и поглядела прямо в глаза, словно хотела поделиться с ним силой. Потом спросила: — Что же такого ужасного случилось? Брам поднял рюмку ко рту, отхлебнул и почувствовал, как огненная жидкость, согревая горло, стекает в желудок. — Девочка. Пропала три года назад. На пляже, тут неподалеку. Эва смотрела на него, словно умирая от сочувствия. — Ей было пять, никаких следов. Ее мама год назад обратилась к Икки Пейсману, моему партнеру. Ничего не удавалось найти, пока на прошлой неделе мы не получили сигнал. Она должна была быть жива. Но люди, у которых она прожила эти три года… — Что за люди? — Насколько мы знаем, они сами потеряли дочь. И не могли больше иметь детей, даже через искусственное оплодотворение. Они купили девочку у торговцев. Ей хорошо жилось у них, мы уверены. — Потеряли дочь? Как? — Она заболела. — И тогда они забрали себе чужого ребенка? — Скорее всего, они считали, что удочеряют сироту. Там полный бардак со свидетельствами о рождении. Любой документ можно подделать. Так что, наверное, они не знали, что у девочки был дом, что ее украли у кого-то. — Но кто-то сообщил об этом? — Брат приемной матери. Он обанкротился. И, ничего не сказав родственникам, стал искать возможности срубить денег. — То есть он знал, что девочку украли? — Думаю, что да. И сыграл роль в возвращении девочки. — Ты называешь это «возвращением»? — прошептала Эва, пытаясь отыскать в его лице хоть что-то человеческое. Он чувствовал себя садистом, ему не хотелось больше об этом говорить. — Они хорошо с ней обращались? — Думаю, да. Я даже уверен. — Но она… — Она заболела. И у нее обнаружили опухоль мозга. Ее нельзя было оперировать. — Нельзя? — спросила Эва, опустив глаза. Она больше не смотрела на него. — Я не доктор, это та информация, которую я получил. — Так эти люди — во второй раз, да? — Да, — подтвердил Брам. — Им, должно быть, было очень больно? — Эва — я не знаю этого. — И ее похоронили? — Да. В Вифлееме. — Как ее звали? — Сара, — сказал он. Она отвернулась, взяла свою сумочку и вышла. Он удивленно поглядел ей вслед и увидел, что она пошла не в сторону туалета, а к входной двери. Он соскочил было с высокой табуретки, чтобы бежать за ней, но передумал и уселся на место. Подошел Джо, держа бутылку наготове; они с Брамом обменялись понимающими взглядами. Заметив исчезновение Эвы, он пожал плечами, словно говоря: и так бывает, и снова показал класс, наполнив его рюмку «всклянь». — Ты вчера работал? Брам кивнул. — И мы будем продолжать позволять им это? — Как постоянно позволяем уже две тысячи лет, — отозвался Брам. — Сигаретки у тебя не найдется? Джо подтолкнул ему пачку. — Ави, ты когда-то был профессором, ученым человеком. Брам кивнул: — Я много чего прочел, но ничему не научился, Джо. — Что нам делать с этими подонками? — С которыми? — спросил Брам, взял зажигалку Джо, прикурил и глубоко затянулся. — С этими вонючими ублюдками, с бородатыми обезьянами. — Которыми бородатыми обезьянами? — С нашими и с ихними. Брам покачал головой: — Дыши носом, Джо, дыши носом. — Всех потравить. В Иерусалиме и в Мекке, — предложил Джо. — Потом все это хозяйство снести к чертовой матери. И на Храмовой горе, и эту кучу камней в Мекке. И на их месте построить изумительные торговые центры. С хорошо налаженной системой кондиционеров. Замечательные магазины. Что-нибудь вроде «Секретов Виктории», [61] «Старбакса». Как тебе такая идея? Брам кивнул: — В этом что-то есть. Но тут или там могут возникнуть небольшие трудности. Джо кивнул головой в сторону двери. |