Онлайн книга «Под защитой высших сил»
|
– Пожалуйста, пригласите ко мне ведущих разработчиков, – попросил он, – прямо сейчас. – Я все выясню, Денис Геннадьевич… – Не надо ничего выяснять. Пригласите ведущих разработчиков. – Он не любил дур. Тем более дур руководящих. Как он мог совсем недавно подумать, что она красива? Сейчас она казалась ему ущербной. Саморукова ворвалась в комнату, кипя от ярости. Она всегда приносила начальству подготовленные подчиненными документы, улыбалась и встречала ответные улыбки. Ей даже в голову не приходило, что кто-то может допрашивать ее, как студентку на экзамене. А почему? Потому что дура Берсеньева дурацкую справку не смогла как следует составить. – Настя, ты даже элементарную справку подготовить не в состоянии! – закричала Татьяна. – Я из-за тебя полчаса у руководства краснела! Отдел премии лишить могут, ты это понимаешь? «Надо увольняться, – с тоской подумала Настя, – надо немедленно увольняться». – Ты что, не слышишь? – Слышу. – Господи, только бы не заплакать. – Иди к новому заму! – Куда? – Что – куда? Я сказала, к новому заму! – А мы не знаем, где сидит новый зам, Татьяна Юрьевна, – улыбнулся Витя Торошин, оторвавшись от компьютера. – Мы работаем, нам некогда кабинеты начальства запоминать. – Торошин, – сразу успокоившись, улыбнулась Татьяна, – ты еще не знаешь, что означают записи в трудовой книжке. И не советую узнавать. Ничего хорошего не будет, поверь мне. – Перестань, Витя, – Настя поднялась из-за стола и повернулась к начальнице: – Так куда идти-то? Вы не сказали номер кабинета. Татьяна помедлила и, резко развернувшись, понеслась к лестнице на четвертый этаж. – А побыстрее нельзя? – сделав несколько шагов, повернулась она к отставшей Насте. – Можно, – Настя прибавила шагу. Новый заместитель генерального директора сидел в кабинете номер 417. Вчерашний мужчина в костюме и галстуке. Щеголь, который зачем-то отправился ее провожать. – Ракитин Денис Геннадьевич, – представился он, поднявшись из-за стола. – Берсеньева Анастасия Александровна, – мрачно отрапортовала Настя. – Можно, я вас буду звать Настей? – пристально ее разглядывая, спросил он. – Можно. – Татьяна Юрьевна, вы свободны, – он повернулся к замершей Саморуковой. – Спасибо. Татьяна вспыхнула, хотела что-то сказать, но под взглядом Ракитина сникла и исчезла за дверью. Нужно немедленно увольняться. – Садитесь, Настя. – Он дождался, когда она усядется, и сел сам. – Кто руководит проектами в вашем отделе? – Россман. Лев Владимирович. – Настя украдкой осмотрела кабинет. Она впервые была здесь. – Но он болеет давно, поэтому… я. Кабинет производил впечатление. Массивная мебель темного дерева, удобные стулья, даже потолки казались гораздо более высокими, чем в их отделе, хотя этого уж точно не могло быть, поскольку все этажи здания были спроектированы совершенно одинаково. – А… Саморукова? Настя пожала плечами. – Понял. Она покосилась на плотно сжатые губы Ракитина. Отчего-то ей показалось, что он и в самом деле все понял. – Почему на восьмом объекте стоит старая версия системы? – Мы делаем только часть объекта. Частично АСУ уже существует, и там стоит система. Старая версия. Ставить две нецелесообразно. Обслуживать дорого. Он спрашивал, она отвечала. У нее есть «гражданский» муж. Значит, у него нет никаких шансов. Ну и не надо. В отдел Настя вернулась не скоро, часа через полтора. У стола Инны Марковны сидела табельщица Антонина Ивановна, которой, как и Инне, давно полагалось быть на пенсии. Антонина Ивановна в новом пиджаке в соответствии с требуемым теперь стилем одежды сообщала Инне последние новости. Пиджак на невысокой и бесформенной Антонине сидел плохо, и Настя мимоходом ее пожалела. – Танечка в отпуск собирается. В Египет. Там сейчас хорошо, не жарко, – сказала Антонина. – Так она же была в отпуске, – удивилась Инна. – В июне. – Тогда она только две недели отгуляла. – Да? А по-моему, она отгуляла весь отпуск целиком. У нас тогда настоящая запарка была, конец квартала, четыре проекта одновременно сдавали, нам лишние руки очень были нужны, а Саморукова в отпуск отправилась. – Так это же хорошо, – подал голос Витя. – Не мешала, под ногами не путалась. – Да ну вас, – жалобно замахала рукой табельщица. – За что вы ее так не любите? «А ведь я тоже могу уйти в отпуск, – подумала Настя. – И спокойно искать работу». В этом году она не отдыхала. Летом стояла несусветная, невообразимая жара, и Борис жил с мамой на даче: там жара переносилась гораздо легче. У Насти дачи нет, и она жила в Москве. Дача есть у дяди Левы, вернее, даже не дача, а настоящий загородный дом на огромном участке. Дядя Лева был бы рад внучатой племяннице и в самую жару звонил каждый день и требовал, чтобы она немедленно ехала к нему «на природу». Настя не поехала. Не поехала потому, что родственники воспринимали их с Борисом как семью, а семьи у них не получилось, и признаться в этом Насте было стыдно. Ну как бы она объяснила дяде Леве, что приедет одна, потому что Боре и так неплохо с мамой за городом. Настя все лето ходила на работу. Не дома же сидеть одной. Здесь хотя бы кондиционер есть. – Антонина Ивановна, – окликнула табельщицу Настя. – Я хочу пойти в отпуск. Заявление на бланке писать или от руки? – В отпуск? – насторожилась Антонина. – Ты спроси у Татьяны. Все-таки конец года, самая сдача, а ты в отпуск собралась. Лучше возьми после Нового года. – После Нового года у Насти будет следующий отпуск, – напомнила Инна. – А недоделанных проектов она никогда не бросает. Все успеет, можешь не беспокоиться. – А почему Антонина Ивановна должна беспокоиться? – не понял Витя. – С каких пор это входит в функции табельщиц? Простите, Антонина Ивановна, я не хочу вас обидеть, но… – Не ищите смысла, Витя. У нас в отделе нет больше должностных инструкций, – объяснила Инна Марковна. – Если бы они были, начальника отдела пришлось бы немедленно снимать. За профессиональную непригодность. – Так заявление писать на бланке или от руки? – спросила Настя. – На бланке. Ну что вы все на Татьяну взъелись? Она работает, старается… – Угу. Старается. Перетрудилась и второй раз в отпуск идет? Не морочь мне голову, никаких дней от отпуска у нее остаться не могло. Я прекрасно помню, что она отгуляла все четыре недели. |