Онлайн книга «Источник счастья. Misterium tremendum. Тайна, приводящая в трепет»
Обо всем у него имелось собственное мнение, с одинаковой дотошностью и уверенностью он рассуждал о вреде синтетического белья, самосожжении лидеров еретической секты катаров, качестве баварского пива, штрафах за неубранные собачьи экскременты, вреде антибиотиков, экспансии дешевых китайских товаров, имперской архитектуре Третьего рейха. – Вот она, та славная пивная, – сообщил он и остановился напротив входа в обычный ресторан в старинном баварском стиле. – Если тебе интересно, можем заглянуть. – Нет, – сказала Соня, – мне неинтересно. Я не планировала экскурсию по памятным гитлеровским местам. – Не планировала? Хорошо. Значит, следующую поездку в Мюнхен мы посвятим именно такой экскурсии. Ты должна знать, что наш Третий рейх зародился у вас, в России. Идея арийской расы принадлежит великой русской теософке Елене Блаватской. Она же заново открыла древнюю свастику, возродила привлекательность этого таинственного символа. До Блаватской понятие «арийцы» относилось только к группе языков. Еще во время Первой мировой войны свастика рисовалась на немецких самолетах, была чем-то вроде модного талисмана. Броши, серьги, перстни со свастикой продаются вот здесь, в этом маленьком антикварном магазине. Хочешь зайти? – Зачем? – Но ведь это так интересно! Твой дед разве не служил в СС? Ты обиделась? Перестань. Мой дед тоже там служил. Не могу сказать, что горжусь этим, но и не стыжусь, честное слово, не стыжусь. У Сони зазвонил мобильный, она обрадовалась, что можно хотя бы на время переключиться на другого собеседника. – Привет, это Иван, – услышала она знакомый низкий голос, – где вы? Как у вас дела? – Я в Мюнхене. – Решили немного отдохнуть? – Не совсем. Но и это тоже. Здесь замечательная Пинакотека, – сказала Соня. – У вас что-то не так? Иван Анатольевич Зубов, отставной чекист, мгновенно уловил напряжение в ее голосе. – У меня все в порядке, – сказала Соня, – я гуляю по городу. Скоро поеду домой. Я не одна сейчас. Объясню позже. Фриц Радел стоял совсем близко, с преувеличенным вниманием разглядывал цветные граффити на бетонном заборе. Соня видела его некрасивый грубый профиль, оттопыренное ухо торчало из-под длинных прядей, как локатор. – Попробуйте скинуть мне информацию прямо сейчас, – быстро произнес Зубов, – завтра я к вам вылетаю. Попрощавшись с Иваном Анатольевичем, Соня тут же отправила ему послание по СМС. «Фриц Радел. Живет в Зюльте. Прилип как банный лист». Спрятав телефон, она посмотрела на Радела, приветливо улыбнулась и произнесла по-русски: – Как же ты мне надоел, умный козлик. Как я от тебя устала. Ты кофе не хочешь выпить? – Кофи? – переспросил он, слегка нахмурившись. – Я понял только кофи. «Ты понял все, – вздохнула про себя Соня, – ну и черт с тобой. Приедет Зубов, он разберется». Телефон запищал. Соня достала его, прочитала короткий ответ от Зубова. Всего одно слово: «фото». «Имя может быть блефом. Чтобы понять и проверить, нужен снимок. Мой умный телефончик, подарок Зубова, способен на многое», – подумала Соня и сказала по-немецки, все с той же ласковой улыбкой: – Давай зайдем в это кафе. Впрочем, нет, подожди. Сначала я хочу снять вон тот собор. Он удивительно красивый. Она включила камеру. На двух из пяти кадров ей удалось запечатлеть Радела, анфас и в профиль. Он заметил, лицо его мгновенно изменилось, налилось кровью, губы сжались, зрачки сузились до точек. Соне показалось, он не просто ударит ее сейчас. Он ее убьет. – Тебе нехорошо? – сочувственно спросила она. – Дай я посмотрю, что получилось, – он протянул руку, чтобы отнять у нее мобильник. – Да, конечно, я покажу, если тебе интересно, правда, я никудышный фотограф, но собор такой красивый, я должна послать маме, она очень любит готику. – Соня ловко отскочила, спряталась за спину какой-то толстой фрау, успела очень быстро отправить снимки на номер Зубова. Толстая фрау остановилась и прикуривала на ветру. Она сыграла роль защитного щита. Радел не мог ее обойти, не задев, не толкнув, а привлекать внимание посторонних он явно не собирался. Соня сохранила снимки в специальном файле и отключила телефон. Фрау наконец прикурила и двинулась вперед. Соня оказалась лицом к лицу с Раделом. Надо отдать ему должное, он быстро взял себя в руки. – Можно я посмотрю, как получился собор в твоем аппарате? – спросил он спокойно и вежливо. – Ужасно, – сказала Соня и покачала головой, – ничего вообще не получилось. У меня села батарейка. * * * Москва, 2007 «А ведь я никогда не верил в интуицию, – подумал Иван Анатольевич Зубов, разглядывая картинки, присланные Соней, – никогда не верил, особенно в чужую». Он сидел в квартире на Брестской, у ног его тихо порыкивал и ворчал черный пудель. Пуделя звали Адам. Он не любил Зубова. Всякий раз, когда Иван Анатольевич являлся сюда, Адам поднимал хриплый возмущенный лай и потом не отходил от гостя ни на секунду, следил за ним воспаленным слезящимся глазом, словно опасался, что он стащит что-то или обидит обожаемого хозяина. Кто из них был старше, хозяин или пес, неизвестно. Оба давно пережили все возможные сроки человеческой и собачьей жизни. У хозяина были парализованы ноги. Пес тяжело волочил задние лапы, но еще кое-как ковылял по квартире. На прогулку его выносил на руках дважды в день капитан ФСБ, служивший постоянной сиделкой при хозяине. – Ну! – произнес хозяин, хмуро глядя на Зубова. – Покажи, что она прислала. – Подожди, я перегоню в компьютер, на большой экран. – Перегонишь потом. Покажи. – Слишком мелко. Потерпи несколько минут. – Ничего, у меня отличное зрение. – Старик улыбнулся, оскалил голубоватые фарфоровые зубы. – Это я заставил тебя позвонить ей. Ты не хотел. Ты глупый и бесчувственный чекушник. Дай мне телефон сию минуту. Снизу послышался грозный рык. Адам готов был вцепиться подозрительному гостю в ногу. – Адам тебя укусит, и правильно сделает, – сказал хозяин. Зубов тяжело вздохнул и протянул старику телефон. – Смотри, ничего не нажимай, а то нечаянно сотрешь снимки, – предупредил он. – Без тебя разберусь, – старик близко поднес к глазам маленький экранчик, долго разглядывал, хмурился, жевал губами. |