Онлайн книга «Потому что я тебя люблю»
Талмуд Сегодня В самолете 17 часов 10 минут — Не могу больше! — вздохнула Лейла, положив ложку. Марк, Эви и Лейла засиделись во «Флоридите». Наевшись до отвала, девочка с досадой смотрела на остатки огромного мороженого, с которым ей не удалось справиться. Отец ласково взъерошил ей волосы и склонился к иллюминатору. Под ним простирался теряющийся в бесконечности ковер из облаков. Признания, которые он только что сделал Эви, вернули его к истокам прошлого, вновь наполнив множеством затаившихся в глубине души воспоминаний. Но сейчас ему нужно только одно из них: — Ты не должна поступать, как Коннор, — твердо произнес он, поворачиваясь к Эви. — Ты не должна портить свою жизнь, желая отомстить. Девушка посмотрела на него скептически: — Я думаю, вы не можете понять… — Ну, почему же, — прервал ее Марк. — Я могу понять твои страдания, они ведь подобны моим! Тебе плохо, и это неизбежно. То, что случилось с твоей матерью, — преступление, и это естественно, что тебя переполняет гнев… — …и ненависть, — добавила Эви с горящими глазами. Марк положил ей руку на плечо: — Гнев может быть полезным, если направить его в положительное русло. — Это болтовня психиатра! — воскликнула девушка. Марк подумал над ее аргументом несколько секунд, затем ответил: — Месть не утолит боли, можешь мне поверить, и это тебе говорит не психиатр. — Если бы Коннор был здесь… — Если бы Коннор был здесь, он сказал бы тебе, что перенесенное горе местью не вылечить. У него есть опыт. — Но этот человек… — забормотала Эви с болью в голосе, — этот Крэйг Дэвис… я хотела бы причинить ему в десять, сто раз больше зла, чем он сделал мне! — Если ты убьешь его, это не вернет тебе мать, а твой поступок будет преследовать тебя всю жизнь. Все изменится, и никогда уже не будет прежним… Марк налил девушке стакан воды. Эви только коснулась ее губами, а затем призналась взволнованно: — Всю нашу жизнь мою мать и меня всегда презирали и унижали такие типы, как он… — Я понимаю, — ответил врач. — Я не хочу больше позволять топтать меня! — Ты права, — согласился Марк, — но, кроме мести, есть и другие средства. Эви подняла на него глаза, в них стояло недоверие. — И что я, по-вашему, должна делать? Марк помолчал, сознавая, что вызовет недоброжелательную реакцию у девушки. — Простить. — Нет! Я не хочу прощать! — возмутилась Эви. — Я не хочу забывать! — Простить — не значит забыть, — объяснил он терпеливо. — Прощать — не значит отпускать грехи. Месть только разжигает ненависть, прощение освобождает нас от нее. Она тоже помолчала немного, а затем ответила дрожащим голосом: — А если бы это была ваша дочь и ее бы убили, вы простили бы? — Не знаю, был бы я на это способен, — признался Марк, — но я уверен, что попытался бы. Он посмотрел на Лейлу, которая играла бумажными зонтиками, украшавшими мороженое. — Я думаю, простить — это самое трудное на свете, — продолжил Марк, — по крайней мере, это тот случай, когда требуется очень много силы. Далее он заговорил более спокойно: — Но простить ты должна — ради тебя самой, Эви. Тебе нужно освободиться от прошлого и наконец начать нормальную жизнь. Эви пожала плечами: — Для меня это уже невозможно. У меня ничего нет: ни семьи, ни денег, ни перспективы… — Черт побери, — воскликнул Марк, — перед тобой вся жизнь! Не придумывай всяческие отговорки по поводу того, что у тебя нет будущего! — Но этот человек — убийца! — взвизгнула девушка на грани нервного срыва. И Марк наконец сказал девушке то, что хотел сказать с самого начала: — Ты знаешь, Эви, я думаю, что за этим Крэйгом Дэвисом стоит другой человек, которого ты хочешь наказать… Эви затихла. Марк продолжил: — …и этот человек, которого ты хочешь убить, — ты. — Нет! — потеряла самообладание Эви, слезы брызнули у нее из глаз. Но Марк тверд. — Конечно, да. Ты винишь себя в том, что не поверила словам матери. Ты чувствуешь себя ответственной за то, что произошло, и не можешь этого пережить. — Неправда! — защищается Эви, однако слезы, текущие по ее лицу, стоят больше признания. — Не воображай себе, что все могло бы быть иначе, — успокоил ее Марк. — Ты ни в чем не виновата, Эви, ни в чем. — Почему я это сделала? Почему я не поверила ей?! — Это пройдет. Он обнял ее. — Она всегда обманывала меня, но не в тот раз, не тогда… — Это пройдет. Эви уткнулась головой в его плечо. Она не ожидала, но Марк освободил в ней что-то, глубоко запрятанное внутри. Целую минуту она молчала, пока Лейла не спросила тихо: — Папа, а почему Эви плачет? — Потому что у нее горе. — Это из-за мамы? Марк молчаливо покачал головой в знак согласия, а Лейла, в свою очередь, обняла Эви. — Не грусти, — сказала маленькая девочка, лаская волосы своей старшей подруги. Немного успокоившись, Эви подняла глаза на Марка. Врач протянул ей бумажный носовой платок. — Папа, я хочу писать, — вдруг объявила Лейла голосом младенца. — Я пойду с тобой, — предложила Эви. Марк согласился. Они заверили его, что вскоре вернутся на место. Оплачивая счет, он с благодарностью смотрел на удаляющихся Эви и Лейлу. Они держались за руки как две сестры. * * * Марк уже собрался покинуть «Флоридиту», оставив Исааку чаевые, пропорциональные размерам вазы с мороженым. Вот тогда он и увидел ее. Одна, сидя на задворках зала, Элисон Харрисон заканчивала второй бокал «Дом Периньон». — Розовое шампанское… — произнес Марк, приближаясь к столу наследницы. Элисон сняла солнечные очки и посмотрела на него: — Вы снова скажете, что это любимый напиток Хемингуэя? Я бы скорее подумала о виски… — Во всяком случае, это был любимый напиток Кэри Гранта и Деборы Керр. Жестом она пригласила его сесть. После их предыдущей беседы, очень для нее значимой, она надеялась, что он вернется. Этот человек, лицо которого почему-то было ей знакомо, обладал странным магнетизмом, не имеющим ничего общего ни с обаянием, ни обольщением. Беседа была недолгой, но когда она исповедалась ему несколькими часами ранее, то почувствовала себя освобожденной от ужаса, поселившегося в ней давно… |