Онлайн книга «Прикосновение»
Долли объяснили, что случилось, и сейчас она лежала в постели, горько плача, а Пиони пыталась утешить ее; звонок Элизабет застал Нелл в больнице принца Альфреда во время обхода. Сейчас Нелл уже спешила домой. Элизабет известила об этом Руби тем же невозмутимым, отчужденным, негромким голосом. Ли вернулся к ужину, успев забежать домой, вымыться и переодеться. — Мы решили прекратить поиски, — объявил он, садясь устало, как старик, и принимая из рук матери стакан с бурбоном. — Все инженеры согласны с тем, что в тоннеле возможен еще один обвал. Тело Александра мы так и не нашли. Гора погребла его. Очевидно, больше всего Элизабет волновало отсутствие трупа, и она выдала себя, воскликнув: — Что же нам делать, Ли? Как быть с похоронами? — Похорон не будет. — Но должна же у него быть могила! — Она будет, — терпеливо растолковал Ли. — Но это еще не значит, что в могиле должно лежать тело. Место для могилы можно выбрать где угодно. — Рядом с могилой Анны. Он любил эту гору. Руби сидела молча, слишком потрясенная, чтобы лить слезы. Не сговариваясь, все три женщины оделись в траур — полушелковые черные платья с высокими воротниками, без какой-либо отделки. Откуда они взялись, гадал Ли, неужели у каждой женщины на всякий случай где-нибудь припрятано траурное платье? Но после смерти Анны траур никто не носил. Ее смерть была не горем, а избавлением. — Статуя, — вдруг произнесла Руби. — Бронзовая статуя на главной площади Кинросса. Александр в замшевых штанах и куртке с бахромой, верхом на кобыле. — Да, — поддержала Констанс, — работы хорошего мастера. Три пары глаз устремили взгляды на Ли. «От меня ждут действий, — понял он. — Я занял место Александра, но разве я к этому стремился? Нет, это несомненно. А право выбора у меня отняли. Смерть Александра привязала меня к Кинроссу крепче, чем Цезаря к Риму». Ту ночь Ли провел в особняке на горе, но не в постели Александра — в маленькой спальне для гостей, где одно время держали взаперти Анну. Среди ночи, разбуженный кошмарным сном, он обнаружил рядом Элизабет. И содрогнулся от ужаса и в то же время испытал неизмеримое чувство благодарности. Она была в ночной рубашке — значит, пришла не ради близости. Ли повернулся на бок, чтобы обнять ее, и она прильнула к нему, утешая тихими поцелуями. — Как ты догадалась, что сейчас нужна мне? — спросил он, уткнувшись в ее волосы. — Ты же любил его. — А ты? Хоть когда-нибудь? — Никогда. — Как же ты выжила? — Отгородилась от него стеной. — Со мной это тебе не понадобится. — Знаю. Но поначалу нам будет трудно, милый Ли. — Вряд ли. Разбирать стену можно и по кирпичику. И не в одиночку. Я буду рядом и помогу тебе. — Слишком уж все это похоже на сон. Я думала, Александр будет жить вечно. Таким он казался. — И мне тоже. — Когда мы перестанем таиться? — Не раньше, чем через несколько месяцев, Элизабет. Иначе нам не пережить скандала. — С тобой я переживу все, но лучше бы скандала не было. Ты любил Александра. — Да, любил. Поскольку коронер находился в Батерсте, там же провели и дознание — назвать его коронерским расследованием можно было лишь с натяжкой. Зал суда переполняли журналисты: смерть сэра Александра Кинросса стала национальной сенсацией. Саммерс дал показания, объяснив, что сэр Александр распорядился принести ему неоткрытый ящик с шестидесятипроцентным динамитом, двумя сотнями зарядов, и в доказательство представил записку, собственноручно написанную покойным. Потом Саммерс признался, что совсем не умеет обращаться со взрывчатыми веществами и не представляет, с какого конца надо браться за динамитный заряд, как будто концы заряда принципиально различались. Он был готов поклясться, что сэр Александр собственноручно разомкнул цепь: он сам видел, что стрелка амперметра указывала на ноль. Когда сэр Александр устремился в тоннель, никто не прикасался к батарее — за это Саммерс тоже ручался. Прентис сообщил суду, что он принял от сэра Александра катушку провода и сам отрезал его, но сэр Александр остался недоволен, выхватил у него конец провода, сам зачистил и подсоединил его к батарее. Прентис также объяснил, что сам включил сирену, и по ее сигналу все рудокопы выбрались из забоев в главный тоннель. Своими глазами Прентис видел, как сэр Александр щелкнул тумблером и как отклонилась от нуля стрелка амперметра. А еще он мог подтвердить, что сэр Александр собственноручно отключил батарею, прежде чем войти в первый тоннель, чтобы поискать обрыв провода. В этот момент и раздался взрыв. Ли подтвердил показания Саммерса и Прентиса, объяснив, что сэр Александр лично подсоединил провод к батарее и производил манипуляции с тумблером: сначала включил его, замкнув цепь, затем отключил. Батарею предъявили суду, изложили принципы ее работы, добавили, что этот несложный аппарат уже был испытан в лаборатории и признан совершенно исправным. Убедиться в этом коронер мог, допросив инженеров компании, присутствующих здесь же, в зале суда. На вопрос о том, как же тогда мог произойти взрыв, Ли только покачал головой и заявил, что он понятия не имеет. То же самое повторил Прентис. Динамит взрывоопасен только при наличии детонатора, и даже если один из детонаторов отсутствует, далеко не все заряды взорвались бы, потому что не все подключены к батарее последовательно. Как правило, обычно взрывают первые заряды, ждут результатов, а затем решают, можно ли взрывать остальные. Но подрывники редко решают обрушить всю стену целиком: большую часть разбивают пневматическими отбойными молотками после того, как взрыв образует щели и трещины на наиболее слабых участках стены. Ли припомнил, что сэр Александр с нетерпением ожидал этого взрыва и называл его «экспериментальным». Прентис подтвердил его слова. — Чем вы можете объяснить случившееся, доктор Коствен? — спросил наконец коронер. — У меня есть только одно объяснение. За каменной стеной тоннеля скрывалась зона обширных пустот, о которой Александр не знал. Именно поэтому взрыв вызвал обрушение гранита почти по всей длине тоннеля. Других предположений у меня нет. Есть и еще одна деталь, которая ничего не скажет непрофессионалу: несколько дней назад на горе я заметил впадину примерно над тем местом, где находится тупиковый конец первого тоннеля. Геолог сделал бы вывод, что там наблюдается проседание горных пород, поскольку раньше поверхность горы в этом месте была ровной. — Могло ли проседание пород стать причиной обширного обрушения в тоннеле, доктор Коствен? — Ваша честь, это зависит от ряда условий. Но вряд ли кто-нибудь из тех, кто в то утро находился в шахте, смог бы отличить грохот взрыва от шума, вызванного обрушением тоннеля по естественным причинам. В любом случае на барабанные перепонки воздействуют слишком мощные звуковые волны. — Ли умышленно не старался упростить объяснения. |