Онлайн книга «Вирус "Reamde"»
– Остальные тоже. Наверху. Спецназ. Зула впервые услышала слово «спецназ» два дня назад, но теперь оно было ей знакомо. Она кивнула. – И еще было трое других. – Джонс поднял правую руку, потянув за ней скованную руку Зулы, и отогнул большой палец. – Ты. – Указательный палец. – Тот, кого толстый русский убил на лестнице. Как я понял, американец. – Средний палец. – И тот в подвале, который пытался тебя защитить. – Не просто пытался – защитил. – Он тоже, возможно, русский – но не такой, как остальные. – Венгр. – Толстяк – организованная преступность? – Скорее неорганизованная, – ответила Зула. – Мы думаем, он сбежал от своей организации. Где-то по-крупному прокололся. Пытался исправить. Или замести следы. – Ты сказала «мы». Кто «мы»? Зула развернула свободную руку и повторила его жест с отгибанием пальцев. – Вы трое, – сказал Джонс. Он на какое-то время задумался, затем повеселел, хотя по-прежнему смотрел настороженно. – Если верить твоим словам, все не так, как я себе представлял. – А что ты представлял? – Замаскированный рейд боевой группы, конечно. Фраза была смутно знакомой – она мелькала во множестве газетных статей и анонсов к фильмам, – однако Джонс произнес ее с выражением, какого Зула прежде не слышала. Так мог говорить человек, знающий о боевых рейдах не понаслышке, человек, у которого в таких рейдах на глазах гибли друзья. – Если ты говоришь правду… – Он заморгал и потряс головой, словно прогоняя действие снотворного. – Нет, ерунда. Бред. Типичная боевая группа. Маски-шоу. – Маски-шоу? – Вечеринка в карнавальных костюмах, – бросил Джонс, мастерски пародируя среднезападный акцент. – Чтобы потом отвертеться. – Теперь он снова говорил с каким-то странным британским акцентом; Зула никак не могла сообразить, какой части Англии это акцент. – Заслать боевую группу в Китай – значит нарваться на дипломатический скандал. А так можно объявить: это не мы, это бешеная русская мафия, мы с ней ничего поделать не можем. Речь была настолько убедительна, что Зула сама начала в нее верить. – Какой была твоя роль? – спросил Джонс. Зула рассмеялась. Джонс поднял брови, потом тоже рассмеялся. – Трое, – произнес он, вновь выставляя три пальца. – Зачем замаскированной русской группе «мы трое»? Зачем приковывать их к трубе и стрелять в голову? При напоминании, что Питер погиб, Зуле стало стыдно и тошно: да как она могла смеяться минуту назад? Некоторое время они ехали в молчании. – Так вы писали вирусы? – спросила она наконец. Теперь Зула узнала, как выглядит Джонс, когда совершенно ошарашен. Она могла бы себя поздравить, если бы не растерялась так же сильно. – Русские, – объяснила она. – Это из-за чего они… мы… были в том здании. Они искали людей, которые запустили вирус. – Компьютерный вирус, – уточнил Джонс тоном полувопроса-полуутверждения. Зула кивнула. У нее осталось неуютное чувство, что группа Джонса могла заниматься какими-то другими вирусами. – Мы никак не связаны с компьютерными вирусами, – продолжил Джонс. – Хотя, если подумать, дело стоящее. – Тут его осенило. – Квартира под нами! Ребята с компьютерами. Я-то все гадал, чем они занимаются. Зула проглотила комок в горле и надолго умолкла. В памяти мелькнула монетка со звездочкой и полумесяцем. Кто-то – возможно, сам Джонс – вставил в гнездо от пробки «жучок», когда самовольно занял пустующую квартиру. В том, что случилось, виновата она. Что будет, когда Джонс об этом узнает? – Толстый русский… – начал Джонс. – Иванов. – У него на тех ребят был зуб. – Можно сказать и так. – А ты в этой истории при чем? – Долго объяснять. Джонс уронил голову на грудь и рассмеялся. – Посмотри на меня. Из-за твоего Иванова мне пришлось отменить некоторые договоренности. Пересмотреть планы. В итоге если у меня чего и предостаточно, так это времени. У тебя, если не сильно ошибаюсь, его еще больше. Так отчего же мне не выслушать длинную историю? Зула смотрела в окно. – Деваться тебе все равно некуда, – сказал Джонс. – А так, глядишь… У нее защипало в носу. Не потому, что все так ужасно. Все было ужасно уже давно. И хуже, чем с Ивановым, точно не будет. Слезы наворачивались оттого, что, рассказывая историю, надо было упомянуть Питера. Она несколько раз глубоко вдохнула, приводя себя в чувство. Если удастся произнести его имя и не разреветься, дальше все пойдет гладко. – Питер… – начала Зула, и голос подпрыгнул, словно машина на «лежачем полицейском», а глаза немного увлажнились. – Который на лестнице… Она смотрела на Джонса, пока тот не понял. – Твой молодой человек? – Уже нет. – Сочувствую, – сказал Джонс. Он не сочувствовал – просто соблюдал вежливость. – Нет, я хочу сказать, не потому что его убили. – Вот. Она это сказала. – Не потому, что Питера убили, – пробуя слово, будто тонкий лед на пруду айовской фермы, проверяя, сколько удастся пройти, прежде чем под ногами начнет открываться трещина. – Мы недавно расстались. В тот самый день, когда начался этот дурдом. – Тогда, наверное, рассказ будет информативнее, если ты вернешься к тому, когда начался дурдом, поскольку день, как я понимаю, был интересный. – Мы отправились кататься на сноуборде. – Ты живешь в горах? – В Сиэтле. А были мы в нескольких часах езды от Сиэтла, в Британской Колумбии. – Где девушка с Африканского Рога научилась кататься на сноуборде? То, что она из восточной Африки, было для Джонса написано у нее на лице. – Я и не умею. Поехала за компанию. – Твой молчел потащил тебя в горы, чтобы ты скучала, пока он катается? – Я не скучала. Мне было чем заняться. – И чем же? Шопингом? Зула мотнула головой. – Нет, у меня другие интересы. – Вопрос так и остался неотвеченным. – Там живет мой дядя, мы с ним общались. И я взяла с собой ноутбук, так что могла работать. – Твой дядя живет на горнолыжном курорте? – Часть времени. – И много у тебя родни в Британской Колумбии? – В Айове. Он вроде как белая ворона. – Зато ты черная. В белой стае. Зула невольно улыбнулась. Самую чуточку. Джонс явно очень обрадовался. |