Книга Ярость, страница 120 – Уилбур Смит

– Ты опять!

Его лицо стало холодным и презрительным. Тара устыдилась.

– Прости, пожалуйста.

Не обращая на нее внимания, Мозес отвинтил третью, последнюю панель. В этом отделении лежали автоматический пистолет и четыре обоймы патронов. Все это занимало мало места, и остальное пространство было полностью занято хлопчатобумажной ветошью.

– Дай другой пакет, – приказал Мозес и, когда Тара передала ему пакет, начал выкладывать его содержимое в освободившееся гнездо. Вначале сумку с инструментами – узкой ножовкой, ручным сверлом, набором сверл и буравов, коробку с батарейками от слухового аппарата – для детонаторов, аккумуляторы для передатчика, карманный фонарик, пятьсот футов тонкого электрического провода в мотке, алмазный стеклорез, замазку, штапельное волокно и флаконы на одну унцию с краской для отделки. Наконец, сухой паек – галеты и консервированные мясо и овощи.

– Жаль, что ты не позволил мне принести что-нибудь более аппетитное.

– Это всего на два дня, – ответил Мозес, и она вспомнила, как мало для него значат личные удобства.

Мозес поставил панель на место, но не стал затягивать винты, чтобы их можно было вывинтить рукой.

– Хорошо, теперь давай книги.

Он все вернул в сундук, укладывая стопки в том порядке, в каком вынимал, так что рассеянный взгляд не заметил бы, что к содержимому прикасались. Мозес осторожно закрыл сундук и вернул на крышку бронзовую статуэтку. Потом встал перед сундуком и внимательно осмотрел итоги своей работы.

– Мне нужно место, чтобы спрятаться.

– Портьеры, – предложила Тара, и он кивнул.

– Не очень оригинально, но надежно.

Бархатные вышитые портьеры доходили до самого пола.

– Ключ от двери – он мне понадобится.

Он указал на потайную дверь в стене.

– Попробую… – начала Тара и замолчала: в дверь, ведущую в приемную, постучали. Мозес на мгновение подумал, что Тара запаникует, и сильно сжал ее руку.

– Кто там? – спокойно спросила Тара.

– Это я, миссис Кортни, – почтительно ответила Триша. – Уже час, и я иду обедать.

– Идите, Триша. Я немного задержусь, а когда уйду, запру дверь.

Они слышали, как закрылась наружная дверь. Мозес выпустил руку Тары.

– Иди обыщи ее стол. У нее должен быть ключ от потайной двери.

Через несколько минут Тара вернулась со связкой ключей. Она испробовала их один за другим, и третий подошел.

– На нем есть серийный номер. – Она записала номер на листе из блокнота Шасы и вырвала этот листок. – Верну ключи в стол Триши.

Когда она вернулась, Мозес застегивал форму шофера. Тара заперла за собой дверь.

– Мне нужен план здания. В министерстве общественных работ он должен быть. Снимешь мне копию. Вели Трише это сделать.

– Но как? – спросила Тара. – Какую причину ей назвать?

– Скажи, что хочешь сменить здесь освещение, – показал он на люстру под потолком. – Дескать, тебе нужен план электропроводки этой части, на котором были бы указаны все соединения и провода, размещенные в стене.

– Хорошо, сделаю, – согласилась она.

– Отлично. Здесь мы пока закончили. Можно уходить.

– Можно не торопиться, Мозес. Триши не будет целый час.

Он посмотрел на нее, и на мгновение Таре показалось, что она видит в его темных, мрачных глазах презрение, даже отвращение, но она не позволила себе поверить в это, прижалась к нему и спрятала лицо на его груди. Через несколько секунд она ощутила, как под тонкой тканью, разделяющей нижние части их тел, что-то растет и твердеет, и все сомнения покинули ее. Она была уверена, что по-своему, необычно, как свойственно африканцам, он все еще ее любит, и принялась расстегивать на Мозесе одежду.

Он был так толст, что она не могла охватить его пальцами, горяч и тверд, как стержень из черного железняка, лежащий на горячем полуденном солнце.

Тара опустилась на толстый шелковый ковер, увлекая за собой Мозеса.

* * *

Теперь с каждым днем опасность обнаружения росла, и они оба понимали это.

– Может Шаса тебя узнать? – не раз спрашивала Тара Мозеса. – Становится все труднее делать так, чтобы вы не столкнулись нос к носу. Несколько дней назад он спрашивал о моем новом шофере.

Очевидно, Изабелла, движимая своекорыстием, привлекла внимание Шасы к новому работнику. Тара могла бы разбранить ее. Но это могло еще более укрепить представление хитрой и изобретательной девочки о важности нового человека, поэтому Тара оставила ее поступок без замечаний.

– Может он тебя узнать? – не успокаивалась она, и Мозес задумался.

– Это было давно, еще до войны. В его детстве. – Мозес покачал головой. – Обстоятельства были совсем другими, место такое далекое – и все же на короткое время мы сблизились. Мне кажется, мы произвели друг на друга глубокое впечатление – возможно, просто из-за невероятности таких отношений: черный мужчина и белый мальчик знакомятся и даже становятся друзьями. – Он вздохнул. – Однако во время суда он наверняка прочел полицейские донесения обо мне и знает, что есть ордер на мой арест. Кстати, этот ордер до сих пор действителен. Не знаю, свяжет ли он разыскиваемого преступника и революционера с другом своего детства, но рисковать нельзя. Нужно как можно скорее сделать то, что мы должны сделать.

– За последние пять недель Шаса ни одни выходные не провел дома. – Тара в досаде прикусила губу. – А теперь, когда мне нужно, чтобы он уехал, он весь день торчит в Вельтевредене. Сначала проклятое поло. – Аргентинская команда по поло ездила по стране, и Шаса принимал ее в Кейптауне; на поле Вельтевредена должен был состояться первый товарищеский матч. – Сразу после этого приезжает английский премьер-министр Гарольд Макмиллан. Шаса уедет из Кейптауна не раньше чем в конце месяца.

Она смотрела на задумавшегося Мозеса в зеркало машины.

– Мы рискуем в обоих случаях, – негромко сказал он. – Откладывать так же опасно, как поспешить. Нужно точно выбрать момент.

Оба молчали до самой автобусной остановки. Мозес остановил «шевроле» на противоположной стороне улицы. Потом выключил мотор и спросил:

– Когда будет этот матч по поло?

– Пробный матч в пятницу во второй половине дня.

– Твой муж будет играть?

– Состав южно-африканской команды назовут в середине недели, но Шаса почти точно будет играть. Его даже могут выбрать капитаном.

– Даже если не выберут, он хозяин. Он должен быть там.

– Да, – кивнула Тара.

– Пятница… у меня будет целый уик-энд. – Он принял решение. – Тогда и сделаем.

Несколько мгновений Таре казалось, что она задыхается, словно медленно погружается в зыбучий песок, но неизбежность делала ее страх не важным. Спасения все равно не было, и она почувствовала, что успокаивается.