Онлайн книга «Крестоповал. Война совести»
Никита Лукич осторожно встал. Не приучен он был долго нежиться в постели. Кто рано встает, тому Бог дает. Вон и Агата с открытыми глазами лежит. Тоже уже мается. – Встаешь? – зачем-то спросила она. – Встаю, – подтвердил он, беря со стула штаны. – Али не видишь? Одевшись и умывшись, принялся за молитву и восемь поклонов отбил. Потом пошел проведать детей. Выйдя в коридор, огляделся. Никого. Осторожно подошел к дверям соседнего номера и прислушался. – …неужели у тебя есть еще желание повторить это?! – громом среди ясного неба раздался женский голос. Думая, что ослышался, он даже тряхнул головой. – Трудно, но придется, – ответила другая. – Бесстыдницы! – Никита Лукич не помнил, как открыл двери. Пока возился с замком, в голове роились самые страшные мысли. Оказавшись в номере, застыл с открытым ртом. Нет, женщин здесь он не увидел. Но зато оба его сына сидели в креслах перед включенным телевизором. При появлении разгневанного отца вскочили со своих мест. Василий щелкнул пультом. Экран погас. – Ты чего ж, шельмец!.. – Никита Лукич задохнулся от негодования. – Мы больше не будем! – отшатнулся от надвинувшегося родителя Андрей. – Кино смотрели, – зачем-то сказал Василий. – Быстро мыться и молиться! – топнул он ногой. Вернувшись в коридор, некоторое время стоял, приводя мысли в порядок. Никита Лукич понял, сыновья ночь напролет сидели у дьявольского ящика. Это что же они там насмотрелись, думал он, спускаясь по лестнице в фойе. – Вот так встреча! – громом среди ясного неба раздался голос Сергея Аркадьевича Самохвалова. Никита Лукич встал посреди фойе как вкопанный. – Вы?! – удивился он, глядя на сидевшего на диване попутчика, передавшего ему рушник. – Я же говорил, что в Тайшете сойду, – поднимаясь с дивана, напомнил Самохвалов. – Помню, – подтвердил Никита Лукич, успокаиваясь. – А вы куда так рано? – между тем спросил Самохвалов. – Родственник у меня в машине ночевал. – Никита Лукич показал на двери взглядом. – Проведать иду, замерз, поди… – А чего вы вчера не уехали? – продолжал допытываться Самохвалов. – Машина подвела, – ответил Никита Лукич. – Извиняйте, мне идти надо. Оказавшись на улице, оглянулся. Теребя губу, Самохвалов задумчиво смотрел вслед через стекло дверей. Странный и колючий был у него взгляд. Такой, что по спине Никиты Лукича пробежали мурашки. Леонтий уже не спал. – Как спалось, Леонтий Спиридонович? – спросил Никита родственника. – Хорошо, спасибо, – кивнул тот, развернулся и сдвинул штору, отделяющую салон от спального места: – Глянь, там кровать целая. – Знаю, – кивнул, глядя на вход в гостиницу, Никита Лукич. – Все равно плохо среди железа сутками торчать. Здоровью вредит. Металл – он силы тянет. – Чего с утра хмурый такой? – осторожно спросил Леонтий. – Так снова они попалися! – стукнул ладонью по панели Никита Лукич. – Кто? – не понял Леонтий. Никита Лукич растерялся. Действительно, о ком это он? О парнях своих, которые искушению поддались и нагрешили, или о попутчике своем? – Андрейка с Василием телевизор ночью смотрели, – следя за реакцией брата, сказал Никита Лукич. – Эка невидаль, – улыбнулся Леонтий. – А я-то думал… – Ты что, не ругаешь своих за это? – У нас дома нету, – цокнул языком Леонтий. – А когда в город ездим или по делам в райцентр, пускай смотрют. Как плохое, то они уходют… Ты из-за этого осерчал? – И из-за этого тоже, – кивнул Никита Лукич. – Вижу, не все сказал, – прищурился брат. – Не все, – признался Никита Лукич. – Помнишь, я тебе вчерась рассказывал про попутчика? Того, что рушник принес? – Ну, помню, – подтвердил Леонтий. – Чай, не курю, водку не пью, память хороша. – Так вот, он тоже здесь. – Никита Лукич показал взглядом на гостиницу. – И что же? – насторожился Леонтий. – Опасаюсь я его, – признался Никита Лукич. – Это почему же? – удивился Леонтий. – Сам посуди, – принялся объяснять Никита Лукич. – Сначала он мне рушник вернул. – Вернул, – кивнул Леонтий. – А теперь он здесь! – Так и что с того? – удивился Леонтий. – Он же сказал, что по делам сюда надо. А где, как не в гостинице, ежели по делам? – Все равно, – покачал головой Никита Лукич. – Сдается, прознал он про рушник. – Про что? – не понял Леонтий. – Рушник, – повторил Никита Лукич. – Не простой он… Никита Лукич вкратце рассказал брату про план, который вышит прабабкой, про то, как его дед Елизар напутствовал, еще раз напомнил про чемоданы. – Сам посуди, почему, кроме этого рушника, больше ничего не передали? – закончил он свой рассказ вопросом. – Но если это твой попутчик, как успел он насыпать в бак сахар? – прищурился Леонтий. – Как-как? – пожал плечами, мысленно перебирая варианты, Никита Лукич. – Но ведь мы не сразу пошли. Я еще в вагон возвращался за вещами. – Ладно, – кивнул Леонтий, – сейчас пойдем в гостиницу по раздельности. – Зачем? – догадавшись, что брат что-то задумал, спросил Никита. – Сначала ты. Как в номере окажешься, я выйду и пойду следом. Смотри, кто подойдет к этой машине али нет… – Понял, – кивнул Никита Лукич. – Думаешь, снова сахар насыплют? – Как пить дать, – подтвердил Леонтий. – Если, конечно, это они на вокзале нашкодили. К тому времени, когда Никита Лукич вошел в номер, Агата уже накрыла на стол. Виновато потупившись, оба сына сидели на стульях. – Просили у Бога прощенья? – строго нахмурился Никита Лукич. – Не будут они больше, – вступилась за них Агата. – А ты, мать, не защищай! – нахмурился он и только хотел сделать нравоучение, как вспомнил про Леонтия и подошел к окну. Брат продолжал сидеть, глядя на окна. Никита Лукич слегка наклонился, чтобы его стало видно, и кивнул. Брат выбрался из кабины, закрыл дверцу и направился к выходу. Он еще шел через покрытую асфальтом площадку, а с другой стороны кто-то прокрался к дверце. Никита Лукич растерялся. Значит, пока они говорили, этот человек сидел сзади машины? Кто таков? В этот момент мужчине удалось справиться с замком, и он проскользнул в кабину. Никите Лукичу хватило мгновенья, пока тот не лег на сиденья, чтобы разглядеть лицо. Странно, но это был не Самохвалов… |