Онлайн книга «Охваченные членством»
— Ну, ленинградец, а что? — А то! — сказал я. — Вы на Пискаревке тоже можете свистеть? Я думал, что этот пижон начнет меня обзывать и хамить. Я к этому был готов, пусть бы он даже драться полез, я бы не испугался... Тоже придумал — на Марсовом поле, где могилы героев, где такие слова на плитах выбиты, — свистеть! Но дядька меня удивил: он вдруг густо покраснел. — Извини! — сказал он. — Извини, мальчик. Я больше не буду. Ты не сердись. — Мне-то что! — сказал я. — Это приезжий может не знать, а уж ленинградец... — Я, знаешь, два года дома не был, — сказал пижон, — и вот... это — настроение хорошее... Как-то подраспустился. Мне совсем не хотелось с ним разговаривать. Мне вообще разговаривать ни с кем не хотелось. Уж скорее бы наши ребята пришли да линейка началась. А свистун этот прилип как банный лист с разговорами. — А вон, — говорит, — вон иностранцы приехали. Смотри, они и галдят, и курят, вон даже обнимаются... Что ж ты им замечания не сделаешь? — Но вы же не иностранец! — сказал я. — Иностранцы, может, и галдят, а вот дядя Толя, который без руки, он наш сосед, полотером в Эрмитаже работает, так он каждый раз на работу идет мимо огня и около огня шапку снимает. В любую погоду. Наконец-то этот свистун заткнулся. Но ненадолго. — А чего ты, — говорит, — не в школе? Я сказал. — О! — говорит. — Такое событие, а ты надулся, как мышь на крупу! Ты что, на меня, что ли, обижаешься? — Была нужда обижаться! — говорю. И взял ему со злости все и рассказал: и как галстук сжег, и как Серега мне свой отдал. — А теперь, — говорю, — меня в пионеры принимать будут, а Серега дома лежит. А вообще-то принимать надо его! А не меня. Он настоящий товарищ, а я — лопух... Он достоин, а я нет... — Чем же лопух? — Да не мог вспомнить, что мама, когда гладит, клеенку снимает, а одеяло стелет! — Ну, это еще не лопух. Вот я один раз лопухнулся, чуть богу душу не отдал по дурости... Но он не успел сказать, как он лопухнулся, — у Летнего сада загрохотал барабан, и длинная колонна стала выползать из-за поворота — это шла наша пионерская дружина. Я побежал к своим. Меня, конечно, отругали, что я не в школу, а сюда пришел, и пионервожатая волновалась. Но потом началась линейка, и от меня отстали ради праздника. Развернули знамя, отдали рапорты. Пионервожатая вышла перед строем и говорит: — Дорогие ребята! На нашей линейке присутствует знаменитый полярный летчик Герой Советского Союза товарищ Закруткин. Мы все вытянули шеи и стали смотреть по сторонам, чтобы увидеть знакомые унты и летный шлем. Я смотрю, а рядом с пионервожатой становится этот... пижон. Ну, который свистел. Я глазам своим не поверил. Я думал, ему лет восемнадцать, и вообще он нашей старшей пионервожатой по плечо! Но тут его стали принимать в почетные пионеры, он сбросил пальто, и я увидел летчицкий китель с орденскими колодками и Золотой Звездой Героя... Я был готов сквозь землю провалиться. Мало того что я его не узнал (он бороду сбрил — как узнаешь?). Я еще ему замечание сделал, хотя прекрасно знаю: яйца курицу не учат и дети взрослым замечаний не делают! И то, что он на взрослого совсем не похож, меня нисколько не извиняет. Как в тумане произнес я слова Торжественного обещания, отдал свой первый в жизни пионерский салют и, только когда ветерок стал трепать на моей груди концы алого шелка, немножко обрадовался. — Слово предоставляется Герою Советского Союза товарищу Закруткину, — объявила старшая пионервожатая. Он вышел чуть вперед и сказал: — Товарищи пионеры! Есть такой пионерский закон: один за всех и все за одного! Я правильно формулирую? Так вот, в то время как мы принимаем вас в пионеры, ваш товарищ Кирьянов Сергей лежит больной и мы его как бы в пионеры не принимаем! Я считаю, это несправедливо! А вы как думаете? — Несправедливо! — так заорал я, что на меня даже все оглянулись. — И как почетный пионер вашей дружины я предлагаю исправить это печальное недоразумение. — Но мы такое мероприятие не планировали! — растерялась старшая пионервожатая. — Тем оно ценнее. Я пионер вашей дружины и могу высказать свое предложение. Так или не так? — Так, — рявкнула вся дружина. — Я предлагаю пойти к Кирьянову домой и принять его в пионеры! — Целая дружина ради одного человека? — удивился кто-то из учителей. — А почему бы нет? — сказал Закруткин. — Когда я разбился на Земле Франца-Иосифа, меня искали весь Северный флот, все рыбаки, да и вообще вся страна. — Ну вы сравниваете тоже, товарищ Закруткин... — сказала почтительно старшая пионервожатая. — А какая разница! — сказал Закруткин. — Кирьянов — гражданин СССР, ваш товарищ! В общем, идем или не идем? — Идем, — грянула дружина. — Трубач, барабанщик! — скомандовал герой. — Марш! Грохнула барабанная дробь, хриплым солдатским голосом запел горн. И вдруг Закруткин выхватил меня из строя, взял за руку и пошел впереди знамени, сразу вслед за флажковым, что показывал машинам, как объезжать нашу колонну. Закруткин шагал широко, шляпу он держал в руке, и ветер трепал его лихой чуб и развевал полы пальто, как чапаевскую бурку. Я еле поспевал за ним. — Товарищ Закруткин, — сказал я, — а где мы пионерский галстук найдем? — А мы как в бою: с груди на грудь! Я не понял, но переспрашивать не решился. — Товарищ Закруткин, вы свинкой болели? — Я же приличный человек, — ответил герой, — конечно. Я отболел всем, чем положено, и даже золотухой. Вообще, я в детстве ужасно болезненный был. Милиционеры отдавали нам честь, мальчишки из других школ бежали за нами следом. Длинная многоногая колонна вытянулась перед Серегиным домом и замерла. Закруткин спросил у меня номер квартиры и убежал в парадную, а через несколько минут на третьем этаже распахнулось Серегино окно, и сам он, в новой рубахе и толстом компрессе, взъерошенный и обалдевший, показался в окне. Заикаясь, он произнес слова Торжественного обещания. Товарищ Закруткин снял свой галстук, какой ему вручили на Марсовом поле, и повязал на забинтованную Серегину шею. — Будь готов! — крикнул он. И Серега, весь засветившись от радости, улыбнулся и выдохнул, вздымая руку над головой: — Всегда готов! — Спасибо вам, товарищ Закруткин, — сказал я, когда все разошлись по домам. — За что? — За Серегу. |