Онлайн книга «Тайна замка Вержи»
|
– Тут другое сообразить надо. Кому от их смерти стало лучше? – Мари! – брякнула Николь, не задумываясь. Арлетт замедлила шаг, глянула с любопытством: – Что еще за Мари? – Горничная наша. Но только она не убивала! – спохватилась девочка. – Мари не такая! – Отчего ж ты ее вспомнила? – Элен вечно ее шпыняла, – пожала плечами Николь. – А графиня и вовсе видеть не могла, гнала с глаз долой. Возле огромного муравейника высотой с человеческий рост старуха задержалась: отломила ветку, наскоро ободрала кору, сунула острым краем в шевелящуюся гору и поскорее увлекла девочку прочь от рассердившихся хозяев. – Хорошенькая она, эта твоя Мари? Николь прыснула. – У-у-у! – понимающе протянула старуха. – От страшненьких да обиженных всего ожидать можно! – А если обиженный, но красивый? – Красивому есть чем утешиться, – рассудительно пояснила Арлетт. – Все, пришли. Николь отвела ветку с липкой паучьей снастью. Домишко выглядел хилым и неряшливым, как наспех сложенный шалаш, зато ограда вокруг него стояла основательная. На кольях торчали коровьи черепа, похожие на огромные белые муравьиные морды с рогами. Николь замерла. – Это зачем? – напряженным шепотом спросила она. – Народ пугать? – Соображаешь, – одобрила старуха. – Давай внутрь. Черепа смотрели строго и печально. Кое-где рога оплел вьюн, и посмертные венки на выбеленных временем костях выглядели еще более жутко, чем сами головы. В лачуге Арлетт сразу же взялась за дело. Шелестящие сухие травы, сплетенные в косы, кульки со сморщенными ягодами, грязные куски смолы с налипшими хвоинками – все это старуха снимала с полок, а Николь раскладывала по мешкам. – Затаиться пока что надо. – Арлетт приоткрыла крышку пузатого горшка, и оттуда выплеснулся острый запах лесных гнилушек. – Возьми-ка… Николь аккуратно уложила его на дно. – Как же ты лечить будешь? – Пока маркиз не перебесится, никак. Ничего, лес прокормит. Когда мешки раздулись, как рыбьи пузыри, Арлетт помогла девочке взгромоздить один на спину. – Не отставай, – предупредила она, взявшись за дверную ручку, – и если я молчу, то и ты помалкивай. Слишком уж много вокруг охотников навести на нас его светлость. В орешнике беззаботно куковала кукушка. С коровьего черепа, склонив пеструю голову, посматривал смородиновым глазом дрозд. При виде птицы Арлетт сразу успокоилась. – Не добрался еще сюда никто. И пошла легко, словно и не висела тяжелая ноша за спиной. Петлявшая тропа снова вывела их к муравейнику. Старуха выдернула палку, оббила о ствол лещины и зашагала прочь. А Николь загляделась на черные ручейки, и пришлось поплясать, смахивая с башмаков рассерженных мурашей. – Послушай, Арлетт! – догнала она старуху. – Отчего ты уверена, что в твоем доме нас не найдут? – Ведьма его охранила, – объяснила та. – Заговором или колдовством, уж не знаю, но только всем отвела глаза. Они выбрались из орешника, стряхивая паутину и насыпавшуюся за шиворот лиственную труху. – Было дело – искал меня один дворянчик. Втемяшилось в высокородную голову, что я его мать извела. Нанял охотников и давай по лесам вынюхивать! Бродил-бродил вокруг моей хибары – все впустую! Так и не нашел, плюнул и ушел ни с чем. Старуха лизнула оголенную часть ветки и скривилась: – Ух, кислятина! Аж глаза дерет! В общем, тогда-то я и догадалась, что местечко в дубраве – заговоренное. А после вскрылось, что старую мамашу его жена потравила. Вот так-то! Николь заметно повеселела. С тех пор как она поняла, что Арлетт не колдунья, ее не отпускал страх, что люди Мортемара доберутся до старухи. Нащупав в подкладке камень, девочка мысленно поклялась, что вернет его. Когда, миновав колючих можжевеловых стражей, они вышли на поляну, возле дома их ждали. Старик притулился на нижней ступеньке крыльца, скрючившись в три погибели и неестественно вывернув шею. Был он тщедушен и жалок: в штопаной-перештопанной рубахе, засаленных штанах и видавшей виды шляпе, до того истрепанной, что в прорехах виднелась блестящая лысина. Безгубый рот кривился от боли. Арлетт схватила Николь за плечо и втащила обратно, под прикрытие разросшегося куста жимолости. Щелк! – из рукава ее будто сам собою выскочил острый птичий клюв ножа. – Кто это? – одними губами прошелестела Николь. На лезвии вспыхнул блик, точно глаз, ищущий, кого бы клюнуть. – Вот уж не знаю, – так же тихо откликнулась старуха, разглядывая нежданного гостя. Нижние ветки дрогнули, и из-под них выбрался пес, встряхивая головой. Старуха и девочка присели рядом с ним. – Тихо, Черный, тихо… Наверху порхнула сойка, огласив лес скрипучим «Ррэк! Ррэк!» Старик повернул голову на птичий крик, и солнце высветило крючковатый подбородок, поросший редкой сизой щетиной, впалые щеки, прищуренные глаза, слезящиеся от усталости и страха. – Пречистая Дева! – тихо ахнула Арлетт. – Что? – Живой! – Кто это? – затормошила старуху Николь. – Ты его знаешь? – Богом клянусь, он самый! – ошарашенно бормотала Арлетт. – Да кто же? – Викарий! Николь наморщила лоб и вдруг вспомнила: – Тот, что был на вашем венчании?! Арлетт медленно, словно не веря самой себе, кивнула. – Подожди! – нахмурилась девочка. – Разве его не убили? – Вот и я так думала, – пробормотала старуха. Николь привстала и оглядела лес, понюхала воздух: не донесет ли ветер запах лошади или едкого, как муравьиный сок, мужского пота. – Не высовывайся! – Арлетт надавила ей на плечо. – Нет здесь больше никого, иначе пес тревогу бы поднял. До них донеслись стоны и кряхтение. Старик решил перебраться в тень, но встать ему удалось лишь с третьей попытки. – Что ж с ним делать-то, господи… Николь впервые видела хозяйку в такой растерянности. – Пусть уходит! – шепотом потребовала она. – Нет. Нельзя… Больной он, старый. Девочка сжала губы. Происходящее нравилось ей все меньше и меньше. Как викарий, чудом выживший в давней резне, смог найти поляну, раз она заговорена? Как добрался сюда, если с трудом проходит четыре шага? – Давай прогоним его! – горячо зашептала она. – Пса натравим! Арлетт, прошу тебя! Старуха с силой провела ладонью по лицу. |