Онлайн книга «Дно разума»
|
Севастьянов взглянул на испачканные кровью руки, ловко орудующие ножом, представил, что они так же сноровисто могут и человека отправить на тот свет, и, превозмогая тошноту, сказал: – Я пришел навести справки по поводу недавнего инцидента, случившегося в вашей квартире. – Чего-чего?! – изумился хозяин. – Инцидента?.. Какого еще инцидента?! – Арестовали здесь одного голубчика. – Так ты все же из ментовки… – Я профессор педагогического института и руководитель местного отделения Всесоюзного общества «Знание», – твердым тоном сообщил Севастьянов и достал удостоверение. – Профессор?!! – Хозяин вытаращил на пришельца глаза. – Вот профессоров здесь отродясь не водилось. Тут одна шпана околачивается. Босота всякая… – И среди них некий Седов, – заметил Сергей Александрович. – Седов? – Баня. – А, этот… Да бывал, бывал… И чего тебе из-под него надо? – Меня интересуют обстоятельства его ареста. – Зачем тебе? Ты же не из ментовки. – Надо. – А раз надо – ставь пузырь, тогда и колоться буду. – Пузырь – это водку? – Точно. Ее, голубушку. Севастьянов немного подумал. Хозяин квартиры неторопливо продолжал потрошить пса. «Придется пойти ему навстречу», – решил Сергей Александрович. – А где тут у вас водку продают? – спросил он. Хозяин охотно объяснил, и профессор направился в гастроном. Как оказалось, водка стоила 2 рубля 87 копеек. Об этом факте профессору сообщила удивленная продавщица. Севастьянов купил бутылку, возможно, первый раз в жизни. Он совершенно не пил, а если уж слишком настойчиво предлагали, едва пригубливал налитую рюмку. Взяв бутылку, он повертел ее в руках, зачем-то встряхнул, потом принялся изучать бело-зеленую этикетку. В голову ему пришло следующее соображение: водку обычно закусывают. Но чем? Об этом он спросил продавщицу. Та и вовсе вытаращила глаза на странного покупателя. – Да чем придется, – сообщила она. – Колбасой, сыром, картошкой жареной… Консервами можно. Вон, в рыбном отделе купите «леща в томатном соусе», а на улице у бабки зеленого лучка. Да хлебушка не забудьте… А вы что, гражданин, неужели никогда водки не пили? – изумленно спросила продавщица. Сергей Александрович отрицательно покачал головой. – Вот бы мне такого мужика, – вздохнула женщина. – А коли не пили, так зачем бутылку взяли? – Нужно же когда-нибудь попробовать, – отшутился профессор. Он купил рекомендованные продукты и пошел к потрошителю собак. По дороге он размышлял, что сегодня удалось узнать много нового о жизни простого люда в родном городе. К приходу Севастьянова хозяин закончил свое занятие. На кухне было прибрано, на столе стояла кастрюля, из которой торчали задние лапы несчастного животного. – А, это ты, – обрадовался пожиратель собак. – А я думал, не придешь. Купил пузырь? Молоток! И закуску? И вовсе центровой. «Лещ в томате»… И лучок! Ну ты, в натуре, уважил! Так пойдем в залу. – Садись, гостюшка, – промолвил он, ставя перед Севастьяновым граненый стаканчик. – Я пить не буду, – твердо произнес профессор. – А я тогда рассказывать не буду, – спокойно заявил хозяин, ловко раскупорив бутылку и налив сначала гостю, а потом себе. – Ну давай, братан, за знакомство! – Он выпил и принялся хрустеть луком. – Нет, так дело не пойдет. Или пей, или уматывай. Севастьянов поднял свой стаканчик, зачем-то понюхал его содержимое, потом стал пить обжигающую горло жидкость мелкими глотками, как чай. – Ну ты даешь, фраер! – захохотал хозяин, следивший за действиями гостя. – Закусывай, закусывай… Сергей Александрович подцепил алюминиевой вилкой прямо из банки кусок леща и отправил его в рот, а дальше, по примеру хозяина, взял луковое перо, потом хлеб… Хлеб оказался свежий, почти теплый. Вкусно было невероятно. «Почему же я раньше никогда не покупал «леща в томатном соусе», – размышлял Севастьянов. – Нужно будет прихватить две-три банки». – Тебя как звать? – спросил хозяин. Севастьянов назвался. – А меня Дохлым, – сообщил тот. – Дохлый – это кличка? – Ну…. – А по имени? – Иван. – А отчество? – Ему еще и отчество подавай. Ну, Федорович. Так чего же тебе надо, Серега? – Про Седова расскажите. – Это про Баню-то? А чего про него толковать? Урод, он и есть урод. – В каком смысле урод? – Да в прямом. Своего брата, блатного, замочил. Не за хрен собачий. Барахло, видишь ты, поделить они не смогли. – Барахло – это монеты? – Ну да! – Нет, вы, Иван Федорович, пожалуйста, с самого начала давайте… – Чего тебе давать? – Как все происходило. – Покаместь выпьем. – Я больше не хочу. – А я не хочу рассказывать. – Тогда наливайте. – Вот и ладненько. Только по отчеству меня не величай. Я к этому не привык. Можешь просто Иваном, а лучше – Дохлый. Так чего тебе про Баню рассказать? – Про тот день, когда его арестовали. Как пришел? Что делал? – Пришел обыкновенно. Хотя не то чтобы обыкновенно, а с понтами. Залетел, как к себе домой, чмошник сраный, и с ходу: «Я – блатной, я – блатной!» – Что значит: блатной? – Ну деловой – по-другому. Вор, короче. Вот. Заскакивает он, а у меня в сей пор еще люди сидели. Два евоных кореша, этого, значит, Бани, и еще один. Скок кликуха. Баня на этого Скока наехал. Кто такой?! Почему не знаю?! Одним словом, вел себя как коренной. Сучий потрох! Я говорю: это свой блатной кореш. Недавно «от хозяина», поэтому ты его и не знаешь. И вообще, падло, чего ты тут варежку разеваешь? У него три ходки, а у тебя ни одной. Да я, орет, сам деловой! Вчерась мокруху слепил. Какую мокруху? Чего ты туфту гонишь? А это вы видели? Достает из штанов монету – и хлоп на стол! Ну монета и монета. – Вы мне, пожалуйста, переведите, – попросил Севастьянов. – Что, например, значит «от хозяина»? – Из лагеря освободился. – А «мокруху слепить»? – Убить кого-нибудь. – Теперь понятно. И про монету поподробнее, если можно. Какая она была? Серебряная, золотая?.. – Вроде скуржавая. – Скуржавая – это как? – Ну серебряная. – А не золотая? – Нет, рыжую он потом достал. Когда в карты предложил сыграть. Скоку и предложил. А тот ему: «Отдача у тебя есть?» Вот Баня тогда и вытащил золотой. А тут менты! |