Онлайн книга «Рождественская история»
|
Патрицию затошнило от собственных мыслей. Завтра сочельник. Самое сказочное время в году. Можно загадывать желания и мечтать… Если умеешь. Патриция поняла, что как раз таки мечтать она разучилась. Она умеет планировать — отлично, лучше многих других, но мечтать… Мечтать — это о чем-то нереальном, недостижимом, что может подарить тебе мир по своей доброй воле, но чего сам ты у мира, сколько ни напрягайся, не возьмешь. Можно было бы помечтать, что Эрик получил Нобелевскую премию. Или наследство от двоюродного дедушки-миллионера. Или что, как в рассказе Брэдбери, все люди на планете исчезли. И они остались одни. И деваться некуда, как Адаму и Еве, нужно будет рождать новое человечество. Или что они выжили после авиакатастрофы на необитаемом острове. Про который никто не знает и до которого никто никогда не долетит. И там все не важно, кроме того, что есть женщина и есть мужчина… Патриция проснулась и поняла, что чувствует себя почти здоровой. И это прекрасно. В следующий момент она поняла, что в дверь стучат. — Войдите! Вплыла мама. В руках у нее был большой букет красных роз, а на лице светилась счастливая улыбка. — Смотри, милая, это только что принесли! — От кого? — У Патриции засосало под ложечкой от волнения. Она сделала попытку встать с постели. — Лежи-лежи! Тебе еще рано подниматься. Сейчас посмотрим карточку… — Мама, во-первых, это мое, так что я сама посмотрю карточку. Во-вторых, я уже вполне здорова. Буду завтракать со всеми. — Хорошо, — подозрительно легко согласилась Аманда. — Только смотри скорее! Почему ты не сказала, что у тебя такой внимательный кавалер? — Мама, я не знаю, от кого это! — Патриция нашла среди цветов карточку кремового цвета. Розы пахли изумительно… «Патриция, ты веришь в рождественские сказки?» — Ну?! Патриция протянула маме карточку. — Как романтично! — Да, я бы сказала, антипрагматично! Понятия не имею, кто это. Доброжелатель зря не подписался. Правда, у Патриции были кое-какие соображения насчет того, кто это мог быть… — Ты! Я знаю, что это ты, не отпирайся! — Патриция рывком открыла дверь комнаты для гостей, которую занимал Эрик. — В чем ты меня обвиняешь? — Он вышел из ванной, вытирая влажные руки полотенцем. Слава богу, он уже успел надеть брюки и рубашку. Патриция запнулась: его белая рубашка была не застегнута. Ее, конечно, не удивишь видом полуобнаженного мужского торса, но Эрик… Грудь у него была мускулистая и гладкая. Она сглотнула. — Это твои цветы! — Где? — удивился Эрик. — В моей комнате! — Мне не очень хорошо видно, но предполагаю, что да. Откуда столько возмущения? Ты не любишь розы? — Я же просила тебя не компрометировать меня перед родными! — А я и не компрометировал. Мне приятно, что ты догадалась. Он неторопливо застегивал пуговицы на рубашке. Патриция следила за мягкими, пластичными движениями его пальцев и не могла оторваться. Как же, должно быть, он ласкает женщину… — Да. Точно. — В зеркале за его спиной Патриция поймала свое отражение: в беспорядке разбросанные по плечам волосы, свободный пеньюар… Ч-черт! Ведь не оделась же… — Извини! — Она пулей выскочила за дверь. Это странная простуда дала осложнение на мозг. Иначе не объяснишь. Неодетая. Ненакрашенная. Перед мужчиной. Ужас! Патриция готова была запереть дверь, завалиться в постель и лежать там, пока он не забудет о ее позоре. Соблазн был так велик… Но она представила себе еще один день, который пройдет в стенах этой комнаты, с бесконечными визитами родственников… И осмотрами «домашнего доктора». Сделав над собой героическое усилие, Патриция надела платье из белой шерсти, туфли на высоком каблуке, уложила волосы и нанесла косметику. Праздник как-никак. Она спустилась вниз с видом королевы. На все вопросы о самочувствии Патриция отвечала с видом легкого недоумения: как вы могли подумать, что со мной что-то не так? Она упорно не встречалась взглядом с Эриком, но это было сложно: он не отрывал от нее глаз. Она чувствовала это — спиной, животом, щеками, мочками ушей, ладонями. Но стыд за свою детскую выходку не позволял ей хоть как-то ему ответить. Чувство смущения было так же чуждо ей, как полярному волку. Вообще. А сегодня, кажется, дали сбой все законы ее мира. Сочельник все-таки. День прошел в суете и предвкушении праздника. Аманда снова отпустила прислугу, решив, что в доме достаточно женщин, которые рады будут поучаствовать в приготовлении рождественского ужина. Нужно сказать, что праздничную индейку она всегда готовила сама, и это было ее фирменное блюдо. После завтрака состоялся женский совет, на котором принимались последние поправки и предложения к праздничному меню и распределялись обязанности. Патриция с боем добилась права ехать в супермаркет докупать продукты. Ей в помощь снарядили Роберта и Кэтрин. Последний предрождественский шопинг прошел благополучно. Особенно для Патриции. Она чувствовала себя вполне сносно, гораздо лучше, чем могла бы после вчерашнего. Пришлось долго искать нужные маме оливки — самые крупные, обязательно с косточкой и обязательно в стеклянной банке. С остальными продуктами в списке было гораздо легче. Патриция испытывала приливы детского мироощущения. И двадцать лет назад они с мамой обязательно докупали что-то в последний момент… Наверное, большие праздники так проходят для всех. — Патриция! — Ее догнала Кэтрин. Она надела клетчатое короткое пальто, коричневый берет и длиннющий шарф. Толкая перед собой тележки с едой, они выглядели, как участницы какого-то странного марафона. — Ты не обиделась на меня за вчерашнее? — Нет, а стоило? — улыбнулась Патриция. Она пребывала в благостном расположении духа. — Я подумала, что, наверное, зря пристала к тебе с интимными вопросами… — Если ты так быстро осознаешь свои ошибки, у нас есть шанс подружиться. Не бери в голову. — Ладно. У меня еще французские булки. — Это два раза свернуть направо. — О’кей. А все-таки она славная, подумала Патриция. На кассе они оказались рядом. — Патриция… — Можно Пат. — Пат, я хотела спросить… Как у вас в доме одеваются для встречи праздников? — Красиво, — ответила Патриция, подумав. — Вечернее? — Ну да. А что? |