Онлайн книга «Пламя теплится»
– Очень страшно, я уже трепещу! – хохотнул Гракх. – Ты это сейчас на ходу придумываешь или готовился? Чтоб я облез! – Облезешь, терпение. Так о чем я? Ну да… Дело сделано. Через сутки или двое начинается эпидемия. Но необычная. Чистильщик наложил нечто вроде проклятия. Не знаю, как это назвать точнее. Все, кто находился в городе в момент его… Назовем это работой… В момент его работы – заболевает. Стоит приехать на минуту позже – тебе ничего не грозит. Теоретически не грозит… Болезнь протекает весьма скоротечно и не поддается лечению. По крайней мере, я не знаю ни одного случая выздоровления. Даже заркканов. Кэр выразительно уставился на Гракха. Тот сложил руки на груди и демонстративно сплюнул. – Зараженные умирали от истощения. И не важно – что и сколько ты ешь. За считанные часы организм сжигал самого себя. Растений это тоже коснулось. Правда, в меньшей степени. Они стали хилыми, но не подохли окончательно. – Чушь, какая, чтоб я сдох! – скривился Гракх. – Ты сам веришь в то, что сказал? Эрсати пожал плечами. – Кэр, – задумчиво произнесла Марна. – Ты же сам сказала, что заболевали только те, кто в тот момент находился в городе. В чем опасность теперь? Сколько лет прошло. – Но я еще сказал – теоретически. Результаты солнечной чумы сильно зависят от мастерства чистильщика. Они вроде как вкладывали всю свою ненависть в это проклятье. Чем ненависть сильнее, тем большую территорию можно заразить, тем дольше останется на ней чума. Вы как хотите, но я бы не стал рисковать. – А почему такое странное название – солнечная чума? – негромко поинтересовалась Дезире. – Говорят, что зараженные города выглядели коричневыми пятнами, словно выжженные солнцем. А вообще, кто знает этих шиверов? Странный народ… Чем больше рассказывал Кэр, тем дальше от болезненных кустов отходил Кларк. Он отбросил палку в сторону и старательно обтирал ладони о штаны. – Как думаешь – это единственное место в округе или встретятся еще? – спросила Марна. – Уверен, что далеко не единственное. Вряд ли тут было что-то важное. Скорее – добили до кучи. Я не сказал, что чистильщики умирали после наложения чумы? Кто уже после первого города, другие держались долго. Но, насколько мне известно, не выжил ни один. Это как эти… ну, были у людей когда-то самоубийцы. Камикадзе. Залез на торпеду и в борт корабля. Тут – то же самое. – Как только мы не уничтожили друг друга… – прошептала Дезире. Ей никто не ответил, да она и не ждала. Зипенбуш оказался небольшим городком – всего несколько десятков домов вдоль дороги. Обойдя его кругом, беженцы сделали привал. Дождь не прекращался и потому поесть горячей пищи не удалось. Пришлось ограничиться холодным мясом и консервами. Универсальные порции оставили на потом. Они все равно не портились, да и весили немного. Вокруг раскинулись поля. Кое-где они поросли деревьями, но большей частью оставались чистыми. И именно эта чистота навевала мысли о несуразности обшарпанных на их фоне строений, возведенных больше полувека назад. Здесь наверняка что-то сеяли, собирали урожай. И в те времена с большой высоты земля выглядела лоскутным одеялом – ровным, геометрически правильным. Теперь же природа вернула себе прежнюю порывистость и живость. Дезире с большим удовольствие смотрела именно на поля, чем на следы цивилизации. Последний город, который они миновали перед ночлегом, и вовсе оставил гнетущее впечатление. Девушке он показался древним полуистлевшим чудовищем. Черный, выгоревший дотла, ощетинившийся остовами домов – насквозь мертвый. Даже на следующий день ее продолжало преследовать гнетущее чувство. В голове снова и снова возникала картина горящих людей. Как фигурки-факелы разбегаются в стороны от пылающих домов, кричат, но вскоре падают и затихают. Как все вокруг покрывается еще тлеющим пеплом, а воздух наполняется тяжелым запахом паленого мяса. Наложившись на недавние события, безымянный город предстал ей одной большой печью – безжалостной, наполненной болью. Ночь прошла спокойно, хотя снова мало кому удалось выспаться. Дров, способных гореть, они так и не нашли – к вечеру дождь только усилился. Беженцы сгрудились под крышей чудом уцелевшего магазинчика. К сожалению, его полки оказались абсолютно пусты, а складского помещения не было вовсе. Дезире несколько раз за ночь проваливалась в сон, но то и дело просыпалась. Ани удобно устроилась у нее на коленях. Странное дело, но сколько раз ни открывала глаза девушка – постоянно видела Хилки. Старик словно не шел наравне со всеми, словно совсем не устал. Его силуэт виднелся на фоне улицы. Даже сейчас он не выпускал из рук посох и продолжал что-то бубнить себе под нос. «Интересно, зачем он пошел с нами? – думала Дезире. – Мы же не нужны ему – это понятно. Скорее именно мы все для него обуза, чем он для нас. Почему он не уходит? Кто он вообще такой? Откуда?» За все время Хилки так ничего о себе и не рассказал. На все расспросы он реагировал с неизменной счастливой улыбкой, но не говорил ни слова. Его вообще сложно было разговорить. Казалось, что полностью открытым он был лишь со своим хорьком. Да и то лишь в моменты, когда точно знал, что его никто не услышит. * * * – Ну и зачем мы сунулись сюда? – в который раз спросил Кэр. – Обсуждали же – нечего делать в городах! Единственное, что мы можем здесь найти – свору мародеров. – Сам себе противоречишь, умник, – остудила его Марна. – Мародеры не шастают там, где нечем поживиться. Тем более, город-то явно курортный. Или как там их называли? Больших домов нет, все больше вон гостиницы да магазины. – Тем более нечего здесь делать! – стоял на своем эрсати. – Значит, здесь нет оружия. – Зато здесь может быть теплая одежда! Если ты не заметил, то становится холоднее. Еще день и мы все сляжем. В лучшем случае – с простудой. – Марна, ты зануда! – поморщился Кэр. – Ты это знаешь? – Я знаю то, что если кто-то подхватит воспаление легких, то может смело капать себе могилу. Я ничем не смогу помочь. Разумеется, тебя, умник, это не касается. Ты можешь продолжать щеголять с непокрытой головой и мокнуть. – Спасибо, но выглядеть пугалом не по мне, – Кэр состроил недовольную гримасу, пригладил намокший ирокез. Прическа была испорчена. Но пойти на еще большие жертвы эрсати не желал. И пусть Марна говорит что годно – последнее слово будет за ним. – Смотрите – это что такое? – послышался голос Винсента. Он указывал на обвалившееся здание. Теперь уже невозможно было представить, как оно выглядело раньше. Однако в нем чувствовалось почти неуловимое отличие от всех прочих, даже находящихся в куда лучшем состоянии. Монументальность и величественность еще сквозили в обрушенных стенах. Перед зданием в лужах и грязи валялись бумаги. Много бумаг. Чернила на них расплылись, и что-то прочитать стало совершенно невозможно. – Какая картинка… – радостно закричала Ани, держа перед собой небольшой плотный листок. |