Онлайн книга «TimeZero. Пепел обетованный»
|
Перекрестье замерло на цели. – Не стреляй, – вдруг сказала Кира. – Я пыталась успокоить Тикки, а наткнулась на его мысли. На динго. Он очень испуган, очень. И больше всего на свете хочет убежать. Под теплый живот, в спасительную темноту, где еще много таких же, как он, вопящих от страха щенят. «Интересно, что же так напугало зверюгу? Аж до щенячьего визга и детских воспоминаний». Вожак опять потянул носом и, наконец, не выдержал. Завыл с нотками отчаяния и страха, прижался к земле и помчался прочь, нелепо подбрасывая задние лапы. Минуту спустя поле радара очистилось. Динго отступили. Наверное, не стоило врать самому себе. Конечно, я знаю, почему так перепугались свирепые падальщики. Конечно, они всегда убегают от сильного противника, но разве два человека, один из которых ранен, а второй – смертельно напуган, смогли бы устрашить восьмерых псов? Бывало, на нас с Силь твари нападали и впятером, между прочим, на здоровых, сильных, хорошо вооруженных. Так что не в СВД дело. Динго слишком часто сталкиваются с людьми, чтобы бояться огнестрельного оружия. Ответ кроется в моей голове. Не знаю уж, что они там почуяли, чем их так перепугал несуществующий по словам Смити имплантат. Впрочем, я и сам боюсь его не меньше. Чуткий нос динго открыл им какую-то не очень приятную правду, которую не знаю даже я. Диверсант, говоришь? Я смотрел вслед убежавшим тварям и с тоской думал, что меня теперь боятся даже мутанты. А роботы принимают за своего. Кто я вообще? Что за гадость торчит у меня в башке? Кира присела рядом: – У тебя укусы вот здесь и здесь, и еще тут… Ах, да. Совсем забыл. Я отсоединил магазин СВД, передернул затвор и поймал в ладонь выпавший патрон. Так все же лучше, чем смартом – им с непривычки можно и полруки отчекрыжить. Я ж не инженер, чтобы лазеркой на камнях росписи ставить. – Помоги броню снять. Смешно, столько торговались, а в бою она мне ни разу еще не помогла. – Что ты хочешь делать? – спросила Кира, расстегивая ремни. Шея и плечо уже начали распухать, так что сам я вряд ли бы справился. – Надо выжечь личинки. Не дать им вылупиться из яиц… а то начнут еще во мне расти, очень неприятные ощущения, знаешь ли. Я пытался храбриться и шутить, чтобы не пугать ее. Процедура не для слабонервных. – Как выжечь? – Порохом. Вскрою патрон, присыплю – и привет. Кира стащила сталк с плеча, потянула со второго. Но, услышав, что я сказал, остановилась. Глаза у нее расширились, она испуганно заморгала: – Ты хочешь поджечь порох на СЕБЕ?! Я сбросил бронежилет, оттянул ворот футболки и, насколько позволяла немеющая шея, посмотрел на укус. Ничего так, красненький, и разбух уже. На шее наверняка то же самое – надо торопиться. Ладонь пока еще только чесалась, но скоро и ее разнесет. – Не волнуйся, это почти не больно, я сто раз так делал. Чуть-чуть потерплю – и все. – А… а без этого никак? – Никак. Когда личинки вылупятся – придут богомолы. Сбегутся на запах со всей округи. Нам только их и не хватало. – Но это же больно! – Да уж не щекотно, – я зажал пулю рукоятью ножа, упер в ствольную коробку «хеклера». – Подожди! Кира присела рядом со мной на корточки, заглянула в глаза и сказала весьма решительно: – Это все не нужно. Я сейчас, подожди немного, только соберусь. Она закрыла глаза. – У тебя четыре укуса, да? Не сразу, но я все-таки сообразил, что меня опять собрались лечить пси. Вот уж не знаю, что лучше. Может, все-таки порохом попробовать? Верный способ. – Кира, я… – На шее, на плече и два на руке? Не шевелись. Все доктора одинаковы, что с клистиром и градусником, что, как теперь выясняется, с пси-резервом. Командуют тобой, будто перед ними не живой человек, а кусок мяса какой-то, который надо правильно разделать. Вот и у Киры тот же тон прорезался. На шее, на плече защипало почти одновременно. Мгновение спустя заныла рука. Кожа начала зудеть, потом нагреваться, потом заболела нестерпимо, будто я и вправду высыпал на места укусов по щепотке пороха. Завоняло паленым. На этот раз – от моей собственной шкуры. Зуд чуть унялся, зато сильно заболели ожоги. Я скрипнул зубами. – Сейчас-сейчас… – сказала Кира. Чпок! Лопнул и растекся по плечу первый вжиковый зародыш. Тут же вскрылся нарыв на шее и оба на руке. Жжение стало нестерпимым. – Потерпи еще чуть-чуть. Я терпел. Ради нее в основном, чтобы не сбить с настроя, не пошатнуть концентрацию пси-медиума. А то ведь подумает, что несчастному Андрею жуть как больно и что эту боль причиняет сама Кира… Может случиться всякое. Перепутает еще личинки с чем-нибудь другим. Жжение стало спадать, места укусов больше не дергало в такт ударам сердца, будто под кожу мне всадили четыре крючка и тянут за все разом. Ожоги на руке прямо на моих глазах стали спадать, на месте опаленной кожи росла новая, розовая и чистая, как у младенца. В висках закололо. Ну, вот и она, лихорадка: яд вжиков успел попасть в кровь. Хорошо, успели избавиться от зародышей. Теперь можно и поболеть. Главное, не свалиться в обморок перед Кирой, подумает же, что довела своим лечением до полного аута. Стремительно темнело в глазах. Я судорожно вздохнул несколько раз, помотал головой. Чуть прояснилось, но не до конца. Кира с удовлетворением кивнула – наверное, чувствовала, как зарастают раны. Я и сам уже не ощущал боли от ожогов. Впрочем, я вообще ничего не ощущал. Постепенно, по одному, выключались чувства. Сначала пропал слух, потом онемела кожа. Потом я перестал различать цвета и почти ослеп. Меня затрясло. Проклятая лихорадка! Знакомые симптомы, но как раз сейчас она очень некстати. – Вот и все! – гордо сказала Кира. – Я тебя вылечила. – Здорово. Спасибо тебе. Наверное, мой голос показался ей слишком хриплым, потому что она тут же открыла глаза, и спросила: – Что-то не так? Я знаю, как это выглядит со стороны – сидит бледный до синевы человек, которого бьет крупная дрожь. Зрачки не двигаются, мышцы на ощупь каменные, как у мертвеца. – Андрей! Скажи, где болит! – Все нор… мально. Это лихо… радка. От яда. Странно, что я еще сохранил способность разговаривать. Кира переполошилась. – Как ее лечить? Скажи! Скажи, я все сделаю! – Никак. Сама… пройдет. Через полчаса. Помоги мне… лечь. |