Онлайн книга «Осквернитель»
– Шарлю уже все равно. – Ему – да, остальные нервничать будут. Уж в этом сомневаться не приходилось: в траурной одежде на таком солнцепеке долго не выстоять. А кладбищенский парк хоть и подходил к холму, но на склонах деревья не росли, и засыпанные гравием дорожки петляли там меж раскаленных на солнце надгробий. И только уже на самой вершине маячили фигуры людей – черные, словно стая слетевшихся на падаль стервятников. Хорошее место Фаре выбрал. Хорошее – да, но зачем ему такой обзор из могилы? Не понимаю. С трудом подавив желание ослабить шейный платок, я растянул губы в скорбной улыбке и по солнцепеку принялся взбираться на самую кручу. Там выразил соболезнования родне покойного, после отошел к коллегам, но о делах говорить не стал, молча замер на краю могилы и начал внимать словам затянувшего бесконечную речь священника. Правда, просил я Святых вовсе не о хорошем посмертии для Шарля Фаре, просил ниспослать нам хотя бы одно-единственное облачко. Остальные, подозреваю, тоже. В ресторацию вернулся совершенно разбитым. Заскочил в апартаменты переодеться, затем спустился в обеденный зал и выдернул в коридор Клааса, занятого организацией поминок. – Все приглашенные собрались? – спросил у помощника. – Из наших – все. Только Живица пока не видно. – Пошли за ним кого-нибудь, – распорядился я, не желая затягивать начало мероприятия. – Отправлю, ага, – кивнул Дега и неуверенно потеребил кожаную обложку планшета. – Мастер… – Ну? – Может, мне стоит заняться делами Шарля? Корабль с опиумом придет со дня на день… Я покачал головой: – Нет, на тебе и без того нищие. – Но… – С опиумом разберусь сам, – отрезал я. – И пошли кого-нибудь за Майло, не тяни. Клаас отправился выполнять распоряжение; я прошел в обеденный зал и принялся ходить меж столов, на правах хозяина приветствуя публику. Здесь родни не было, здесь соболезнования в связи с тяжелой утратой приносили уже мне. Я печально улыбался, кивал и выискивал взглядом нужных людей. Этим жал руки и как бы между делом сообщал, что, несмотря на смерть Шарля, все договоренности остаются в силе. Впрочем, собравшиеся это понимали и без всяких напоминаний, проблемы намечались с теми, кто на поминки явиться не удосужился. Ну, да их время еще настанет. Дега приблизился, когда гости уже начали расходиться. – Мастер, – прошептал он мне на ухо. – На пару слов… Я промокнул губы салфеткой и вслед за помощником отошел от стола. – Ну? – поторопил там помощника. – Насчет Живица… – пробормотал Клаас. – А где он, кстати? – огляделся я, припомнив, что законник на поминках так и не появился. – Он мертв, – прошептал Дега. – Убит. – Что? – выдохнул я. – Что ты сказал?! – Он убит… Бокал в моей руке жалобно хрустнул и по ладони потекло вино. Я стряхнул осколки на пол и, не обращая внимания на всполошившихся гостей, зашагал на выход. – Карету! – прошипел, обернувшись к помощнику. – Быстро! Клаас рванул вслед за мной и сбивчиво зачастил: – Не стоит, мастер! В его конторе сейчас полно легавых! Еще и в конторе?! Я пинком распахнул дверь и поспешил на задний двор. Майло Живиц был моим святым-хранителем. Компромат зачастую сам по себе ничего не значит и никого не интересует, важно умение правильно преподнести его нужным людям. Законник на этом собаку съел, и без него я остался с кучей бумаг, которые не так-то просто будет пустить в ход, возникни в том нужда! Майло, Майло, ну как же так… У конторы законника и в самом деле оказалось не протолкнуться от стражей порядка. Удивляться этому не приходилось: и казармы рядом, и канцелярия дознавателей прямо напротив. Да и сам Живиц слыл фигурой в некоторой степени даже легендарной. Не раз и не два приходилось слышать, как его именем умудренные опытом следователи стращали своих начинающих коллег. Кто по делу здесь, кто позлорадствовать пришел, а некоторые наверняка пытаются разнюхать, от кого теперь получать мзду. Но не важно. К бесу их всех! Выбравшись из остановившейся поодаль кареты, я обернулся к Клаасу и потребовал: – Найди кого-нибудь, кому мы платим. Я хочу знать все. – Хорошо, – озадаченно вздохнул Дега и отправился на разведку. Сам я в толпе толкаться не стал и поднялся на крыльцо соседней конторы. Увидел, как растерянных охранников Живица прямо на улице опрашивает незнакомый чернявый тип, и сделал мысленную пометку переговорить с ними самому. Сделал – и позабыл об этом, как только на глаза попалась необъятная фигура Ференца Ольтера. Тот тоже заметил меня, кивком указал вдоль улицы и, грузно переваливаясь с ноги на ногу, поплелся к перекрестку. Я подождал, пока он выберется из толпы, затем сбежал с крыльца и пристроился рядом. – Зачем вы здесь, мастер Шило? – пропыхтел толстяк. – Помимо того что Майло выполнял для меня некую работу конфиденциального характера, – витиевато ответил я, – его смерть – большая утрата для всех нас… – Для жуликов-то? – хмыкнул Ференц. – Это точно! Кто теперь будет подтирать вам зад? – Не стоит так о покойнике. – А разговор не о покойнике, – прищурился дознаватель, влажным платочком промакивая обильно струившийся по толстым щекам пот. – Разговор о вас. Что-то вокруг вас, мастер Шило, в последнее время люди мрут как мухи. Не к добру это. – Что случилось с Майло? – напрямую спросил я тогда. – Неудачное ограбление, – удивил меня толстяк. – Остался ночевать в конторе, какой-то лиходей забрался через окно, да и пырнул его ножичком. Жизнь человека загубил, а навару – на ломаный грош. – Полагаете, неудачное ограбление? – Так будет написано в отчете, – гулко хохотнул Ольтер. – Но вам-то что с того? Вам бы своими проблемами озаботиться. – А у меня проблемы? – Преогромные, – кивнул Ференц. – Просветите? – облизнул я губы, невольно подумав о скором прибытии в порт корабля, под завязку набитого контрабандным опиумом. – Кто-то серьезно невзлюбил вас, мастер Шило. Кто-то со связями. – Старший дознаватель ступил в тень ближайшего дома и многозначительно добавил: – И знаете, семена упали на благодатную почву. Вы зарвались, мастер Шило, и потеряли всякий страх. Не уважаете тех, кого следует уважать, и дружите с теми, с кем дружить не стоит. – Есть возможность как-то переломить ситуацию? – спросил я, прекрасно понимая, что этот разговор затеян вовсе неспроста. |