Онлайн книга «Дом, где поселилась любовь»
Она выпрямилась, глядя на коров, терпеливо ожидающих ее внимания. Понадобится целая вечность, чтобы их подоить, и все зря... — Надо отвести отелившихся коров к их телятам, тогда мне не придется доить их мам, пока не дадут электричество, и тем самым спасти молоко, пока бак не заработает. — Сколько отелившихся коров? Она вздохнула. — Десять. — А сколько всего? — Двадцать одна. Мы должны немедленно ими заняться. Они начинают нервничать, потому что я опаздываю. Прошло еще полчаса, прежде чем отелившихся коровы и их телята соединились. Остальных нужно было подоить как можно скорее. Джемайма заглянула в желоб с водой и вздохнула. Почти пустой... — В чем дело? — Видите желоб? Его нужно наполнить водой. Насос в колодце электрический. — А где ближайший водопроводный кран? — Вода в дом подается при помощи электрического насоса. У нас нет централизованного водоснабжения. —Что?! — Вода у нас замечательная, она поступает из водоносных пластов, вкус такой чистый, такой свежий... вы просто не поверите. — Но ведь так гораздо сложнее... Джемайма покачала головой. — Будь у нас обычный водопровод, молоко имело бы другой вкус, а я продаю его на специализированную фабрику, там из него делают сгущенку и йогурт. Качество молока — это самое главное. Сэм вздохнул. — К чему вы клоните? — Вода должна быть из ручья. На берегу есть удобный подход, там можно встать и черпать воду ведром. Я вам покажу. — Жду с нетерпением, — пробормотал он себе под нос, но покорно пошел за ней, повесил фонарь на дерево между коровником и речкой и начал носить воду, пока Джемайма продолжала дойку. — Сколько нужно воды? — спросил Сэм после десятого ведра. Она подняла глаза и почувствовала жалость. Он привалился к стене и тяжело дышал, а ведь только начал. — Около ста пятидесяти ведер. Сэм округлил глаза. — Сколько?.. Сто... Это просто смешно, — сказал он без всякого выражения. — Каждая корова выпивает около десяти-пятнадцати галлонов в день. Это по меньшей мере триста галлонов или сто пятьдесят ведер. Если таскать по два ведра, значит, придется сходить к реке семьдесят пять раз. — Заметив неподдельный ужас в его глазах, она немного смягчилась. — Сегодня столько не понадобится, и потом, я надеюсь, что к утру свет дадут. Он молча оторвался от стены и вышел. Джемайма подоила последнюю корову, слила молоко в бак на тот случай, если каким-то чудом электричество скоро включат, и пошла помогать Сэму. Они закончили около десяти часов. Руки у Джемаймы покрылись кровоточащими трещинами, ладони обветрились, спину ломило, и будь она одна, свернулась бы в комок и расплакалась. Но она была не одна, а потому не заплакала. Сэм тоже удержался, и, покосившись на него, она подумала: будь он один, вполне вероятно, тоже разревелся бы! — Утром у вас все тело будет болеть, — предупредила она. — Не сомневаюсь. Сегодня надо еще что-то делать? — Осталось только поесть, если я найду какие-нибудь продукты. — Сбегать за китайской едой? Она посмотрела ему в глаза. Заметив в них веселые искорки, изумилась — у него еще хватало сил шутить. И это после всего, что он сделал, а ведь на вид типичный городской житель! — Хорошая мысль. Закажу-ка я рагу из курицы с лапшой. — Отлично. А я цыпленка с рисом и лимоном. Рогалик хотите? Она оглядела коровник в последний раз, взяла лампу и перевела глаза на Сэма. — О да, и крекеры с креветками. В животе у него громко заурчало. Джемайма рассмеялась. — Пошли, ковбой, ограбим кладовку. Сэм устал как собака. Он в жизни так не уставал. Руки болели от тяжелых ведер, спину и плечи ломило с непривычки к физическому труду, а есть хотелось до колик в желудке. — Я могу помочь? — предложил он, надеясь ускорить процесс. — Нет... у меня есть немного сыра и хлеба, в холодильнике остался суп — я его разогрею. Мойте руки, но экономьте воду, бак почти пуст, лучше воспользуйтесь моей водой, вот здесь. Она отряхнула руки, взяла полотенце. Сэм подошел к мойке, заглянул в тазик с водой, на куске мыла виднелись красные разводы. Посмотрев через плечо, он заметил, как осторожно Джемайма прикладывает полотенце к пальцам, и покачал головой. Он тщательно вымыл руки, вытер их полотенцем, подошел к девушке, забрал у нее сыр, отложил в сторону, потом взял ее руки в свои и перевернул ладонями вверх. Ладони потрескались, в трещины въелась грязь, кожа огрубела и покрылась ссадинами, хотя кровь идти перестала. Джемайма стояла молча, закрыв глаза. — Джемайма? — тихо окликнул он. — Грязь быстро не отмоется, — произнесла она, словно защищаясь. — Вы можете сами приготовить ужин, если вас это беспокоит. — Дело не в этом. У вас есть крем? — Я хочу есть. — Где у вас крем? — Я потом намажусь. Сначала хочу поужинать, чтобы еда не пахла гардениями. Сэм отпустил ее, и она принялась хлопотать: нарезала хлеб, накрыла на стол, накормила собак, заварила чай... — Джемайма, идите садитесь. Она поставила две кружки с чаем на стол, села и накинулась на сыр. Сэм умял тарелку куриного супа и два большущих ломтя хлеба с толстыми кусками сыра и смотрел, как она ест уже вторую тарелку супа и третий огромный бутерброд. — Куда в вас столько влезает? — изумился он, когда она принялась за фруктовый торт. — Я сегодня не обедала, — пояснила она с набитым ртом. — Попробуйте, это ваша бабушка пекла. Он не заставил себя уговаривать. Торт оказался превосходный. Просто замечательный. Он взял себе еще один кусок, выпил еще одну кружку чая. Интересно, что вызвало у него такой зверский аппетит: холод или физический труд? Наконец он отвалился от стола. Джемайма собрала тарелки, сложила их в мойку. — Руки, — велел он, поймав ее на пути назад от холодильника. — Ладно. — Она потянулась за тюбиком, лежащим рядом с мойкой. Это был обычный косметический крем. Сэм взял у нее тюбик, покачал головой и отложил в сторону. — Антисептический есть? Она открыла шкаф, достала то, что он просил. Сэм усадил ее на стул, сел напротив и начал втирать крем в ее ладони. — Почему вы это делаете? — спросила она. Он ничего не сказал, так как и сам не знал. Просто продолжал очень осторожно втирать крем в потрескавшиеся пальцы, пока он не впитался, потом наложил еще один слой. |