Онлайн книга «Star Wars: Я - джедай!»
Киеви улыбнулся: – Вот они. Нашел. Ух ты, да это «великолепный защитник», система «Чипат». Отличная модель. – Надеюсь, он нам не понадобятся, – я включил зажигание, заводя основной двигатель и подавая питание на репульсоры. Затем я обратился по интеркому к пассажирам, стараясь говорить как можно более спокойным голосом: – Мы отправляемся в путь. Расслабьтесь, пристегнитесь, и вы ничего не почувствуете. Нажав кнопку коммуникатора, я попытался подать сигнал бедствия, но в наушниках раздалось жуткое завывание. – Они глушат нас по всем каналам, – я врубил фильтр подавления помех, и вой стих. Киеви округлил глаза: – Значит, мы не можем вызвать помощь? – Не-а, нам самим надо выбираться из этой передряги. Ведь если бы помощь была где-то рядом, то Тавиры здесь уже не было бы. Тот факт, что она здесь, означал одно: помощи ждать было неоткуда. В кокпит вошла Анниссия и села, пристегнув ремни, в откидное кресло, которое пару минут назад предлагала мне. – Все уселись и пристегнулись. – Отлично, – я на секунду задумался, концентрируясь, затем кивнул: – Киеви, первый курс. – Курс два-два-три, угол три-один-пять. – Вас понял. Подать мощность на щиты. – Щиты работают на полную мощность. – Анниссия, не могла бы ты включить сканограф? Я хочу собрать как можно больше информации, пока мы не улетели отсюда. Я положил руки на рычаг управления и бросил взгляд на «Возмутительный». – Поехали! Дав малый вперед, я потянул рычаг на себя, задирая нос. Когда под нами пронеслась «Палитра», я нажал на кнопку раскрытия крыльев. Если на «Возмутительном» не заподозрили неладного, когда мы включили дефлекторы, то когда я начал выпускать крылья, они сразу же всполошились. Бросив взгляд на тактический экран, я увидел, как от патруля отделились три «ТРИады» и направились к нам. Щелкнули фиксаторы крыльев, и я врубил полный вперед, и, начав тангаж, бросил корабль вниз. Коммуникатор щелкнул, помехи исчезли, и на аварийной частоте послышалось: – Челнок «Тинта-Синий», это «Возмутительный». Остановитесь сейчас же, и вы не будете уничтожены. Киеви уставился на меня, застыв от ужаса. – Может, вы что-нибудь им ответите, – робко заикнулся он. Я жестом указал на гарнитуру коммуникатора, болтавшуюся перед Киеви. – Сам с ними разговаривай. – Я?! – Мне некогда, – я завертел челнок в «бочке» и потянул рычаг управления на себя, выводя корабль из пике. Нам наперерез бросился какой-то старый кореллианский корвет, и вокруг нас один за другим стали вспыхивать красные облака. Вот мимо пронеслись два синих ионных разряда, так что пришлось хвататься за ручку управления и заваливать челнок на правый борт, уводя его с курса, которым мы летели. Проделав «быструю бочку», я вернул челнок в нормальное положение, ненадолго поднял нос и тут же оттолкнул рычаг управления от себя. В результате всех этих выкрутасов «Возмутительный» оказался прямо перед нами, заполонив весь экран внешнего обзора. Тяжелые турболазеры корабля стали разворачиваться, пытаясь достать нас, но мы уже подлетели настолько близко к кораблю, что расположенным на его бортах батареям было сложно нацелиться на нас. Более того, из-за иллюминации, которую они устроили вокруг нас, когтистые истребители немного поотстали. Киеви нацепил гарнитуру. – «Возмутительный», это «Тинта-Синий b7». – Очаровательно, – пробормотал я себе под нос. – Еще спроси их, благородные ли у них намерения. Он пожал плечами: – У вас благородные намерения? – «Тинта-синий» вам жить надоело или вы с ума сошли? Киеви удивленно вскинул брови: – Вам не кажется, что это риторический вопрос? Булькающие звуки внезапно подавившегося чем-то офицера связи с «Возмутительного» заставили меня улыбнуться: – Так держать Киеви, пусть задумаются над своим поведением. Улыбку как рукой стерло с моего лица, когда на частоте зазвучал злой женский голос: – «Тинта-Синий», это адмирал Тавира. Мы тут не в игры играем. Я поднял руку, заставляя Киеви заткнуться: – Извините, адмирал, а мы играем. Догони, если сможешь, – я хлопнул по кнопке отключения коммуникатора, вырубая его, затем выдал «быструю бочку», переворачивая челнок, и мы пролетели под «Возмутительным» брюхом к брюху, едва не задев его. Дернув рычаг управления, я направил челнок прочь от «звездного разрушителя», затем накренил корабль на левый борт, отчего он закрутился в потрясающем танце, и звезды вокруг нас превратились в яркие круги. Хотя их почти не было видно из-за кроваво-красных разрывов: нас обстреливали из турболазеров. Киеви прикрыл голову руками, словно точка, где сходились левый и правый борта «Возмутительного», была стеной, в которую мы должны врезаться. – Нам крышка! – завопил он. – Как бы не так, – я сбросил скорость, включил реверс ровно на две секунды, затем снова врубил форсаж и продолжил полет вперед. Турболазеры «звездного разрушителя» не успели развернуться вслед за нами, и большинство их выстрелов пролетело мимо. Дефлекторы пару раз вспыхнули, отражая попавшие в нас лазерные лучи, но нам удалось выйти из-под обстрела с неповрежденным корпусом. Когда мы вылетели из-под «Возмутительного», я снова заставил челнок петлять. – Активируй гипердрайв, когда оторвемся, Киеви. Малец удивленно уставился на меня: – А как мы… – Потом, – я одарил его обнадеживающей улыбкой, и сам немного успокоился. Я обращался с челноком так, словно это был истребитель – пусть огромный, неповоротливый, угловатый, но все же истребитель. Его поведение немного напомнило «костыль» – «Коэнсайр БТЛ-А4», хотя эта махина была еще более неуклюжей. Этот корабль не был слишком элегантен, да он для этого и не предназначался. Однако этот большой корабль был оснащен большими генераторами дефлекторного поля. Конечно, его щиты не выдержали бы прямого попадания залпа всех орудий «звездного разрушителя», но уловка с переключением реверса позволила мне одурачить канониров «Возмутительного», и в нас попало всего несколько выстрелов, да и то не сразу. Дефлекторы были изрядно потрепаны, но все еще фурычили. У челнока, такого огромного и неповоротливого, было одно несомненное преимущество над истребителем: он мог держать удар. Киеви потянул на себя рычажок включения гипердрайва, и звезды на пару секунд превратились в длинные полосы, словно мы очутились в тоннеле, затем снова превратились в точки: мы оказались в обычном пространстве. – Новый курс – один-три-семь, угол ноль-четыре-пять. |