Книга Врата Смерти, страница 190. Автор книги Стивен Эриксон

Ассасин пожал плечами.

— Как вляпались — не знаю. Но ты прав: мы оказались на одном пути. И никто из нас не желает окончить его в брюхе акулы.

— Я расцениваю это как предложение действовать сообща.

— Да, но только на время. Не жди, Элан, что я поцелую тебя в щечку и пожелаю спокойной ночи.

— Что, даже разочек не поцелуешь?

— Ты бы лучше поднялся на палубу и поглядел, как там. Я сам с ним управлюсь.

— Торопись, Калам. Капитан и так потерял много крови.

— Знаю.

Салк Элан ушел. В каюте Калам разыскал мешок с лекарскими принадлежностями и стал зашивать израненные руки. Он закончил с одной рукой и взялся за вторую, когда капитан застонал.

— Потерпи, капитан. Еще немного, заштопаю тебе и другую руку.

— Я его перехитрил, — прошептал капитан, не открывая глаз.

— Мы так и подумали, — ответил ассасин, продолжая орудовать иглой. — А теперь помолчи и дай мне закончить.

— Пормквалю тоже не поздоровилось.

— Ошибаешься. По-моему, на нем ни одной царапины. А в остальном… говорят, подобное притягивает подобное.

— Ты и этот напыщенный хлыщ… тоже притянули друг Друга?

— Спасибо за наблюдение. Я постоянно это слышу.

— Но это уж ваша забота, — сказал капитан.

— И лейтенанта тоже.

Капитан через силу улыбнулся. Глаза он так и не открывал.

— Хорошо, — прошептал он.

Калам отодвинулся и протянул руку за бинтами.

— Сейчас тебя перевяжу. Да, забыл порадовать: тот телохранитель мертв.

— Так он сам себя и угробил. От первого удара я увернулся. Он саблей рубанул по веревкам. Не по тем. Ну и заработал себе деревяшку в глотку… Чувствуешь, Калам? Мы по-прежнему плывем. Спасибо богам: они смотрят на нас сверху. И помогают. «Затычка» порядком набрякла. Но держится на плаву.

— Пока держится. Мы залатали все дыры, какие могли. Все тряпки в ход пошли.

— Ну, недостатка в тряпках у нас никогда не было.

— Перевязал я твои руки, — сказал Калам и встал. — Теперь поспи. Ты нам нужен здоровым, причем скоро.

— Вряд ли я поправлюсь. Не забывай, остался второй телохранитель. Он меня добьет, едва представится возможность. Живой я мешаю казначею.

— Мы об этом позаботимся, капитан.

— В прямом смысле?

— В прямом.

Калам вышел из каюты. По пути на палубу он выдвинул свои кинжалы из ножен.

«В самом прямом смысле, капитан».

Буря стихла. Небо на востоке светлело, приобретая нежно-золотистый оттенок. «Затычка» вновь шла прежним курсом. С полубака были тщательно убраны все следы ночного столкновения. Матросы занимались привычным делом, хотя Калам сразу заметил напряженность на их лицах.

Казначей и второй телохранитель стояли возле центральной мачты. Новоявленный капитан не сводил глаз с приближавшегося пиратского судна. Расстояние уже позволяло увидеть людей, сгрудившихся на тамошней палубе. Внимание телохранителя было сосредоточено на Салке Элане, стоявшем у лесенки на полубак. Их разделяло не более десяти шагов. Матросы чувствовали: что-то назревает, но не делали ни малейших попыток вмешаться.

— Возложили на себя обязанности капитана? — спросил Калам.

Казначей резко кивнул, стараясь не встречаться с глазами ассасина.

— Я намерен выпутаться из сложившегося положения.

— Точнее, бросить им кость. И сколько это будет? Три четверти груза? Или весь? А потом вы предложите себя в качестве единственного заложника. Очень великодушно.

Казначей побледнел.

— Тебя это не касается, — выдавил он.

— Разумеется. Но меня касается убийство капитана и его старших помощников, поскольку это увеличивает опасность плавания. Если команда и не знает наверняка, то догадывается, чьих это рук дело.

— За порядком следят военные моряки. Советую удалиться в свою каюту. Там с твоей головы не упадет ни один волос. Но только попробуй вмешаться, и отправишься кормить акул.

Калам взглянул на приближающийся пиратский корабль.

— Думаешь договориться с пиратами? А что им помешает перерезать тебе глотку и уплыть со всем добром? — спросил ассасин, незаметно перейдя на «ты».

Казначей тоже этого не заметил.

— Сомневаюсь, что мой дядя и двоюродные братья станут меня убивать, — сказал он. — А теперь я настоятельно предлагаю тебе отправиться в каюту и не высовывать оттуда носу.

Игнорируя его совет, Калам прошел к военным морякам.

По их рассказам, ночное сражение с пиратами было яростным и коротким. Мало того что корабль развалился у тех под ногами — обезумевшая команда затеяла еще и потасовку между собой.

— Это больше походило на бойню, — призналась лейтенант. Моряки поглядывали на протекающую обшивку, торопясь заткнуть очередные дыры.

— Наши не получили ни одной царапины, — добавила женщина.

— Вы разобрались что к чему? — тихо спросил Калам.

— Более или менее. А почему ты спрашиваешь, капрал?

— Казначей прикажет вам сложить оружие.

— Ого! А потом пираты перережут нам глотки и пошвыряют за борт? Не знаю, какие документы получил этот казначей, но здесь дело попахивает государственной изменой.

— Пусть он украл у другого вора, однако я понимаю, о чем ты говоришь.

Калам встал.

— Я переброшусь парой слов с командой, потом вернусь сюда.

— Слушай, Калам, а почему бы нам прямо сейчас не расправиться с этим казначеем и его шавкой-телохранителем?

— Не стоит нарушать правил, лейтенант. Оставь убийство тем, чьи души уже запятнаны кровью.

Женщина понимающе кивнула.

Калам разыскал матроса, с которым говорил тогда, в трюме. Матрос стоял на полубаке и сворачивал канат. Всем своим видом он показывал, что очень занят.

— Слышал, ты спас капитана, — шепнул матрос, увидев Калама.

— Спас-то спас, но он не в лучшем состоянии.

— Понимаю. Наш кок стоит у его каюты. С тесаком. А кок у нас такой — может тесак и в ход пустить. Я даже видел, как он этим тесаком бреется. Кожа гладенькая, как грудки у невинной девушки.

— Кто теперь вместо помощников капитана?

— Если ты спрашиваешь, кто делает так, чтобы корабль плыл вперед, а не ко дну, и кто не дает ребятам бездельничать, так это я. Только новый капитан не больно-то хочет ко мне прислушиваться. А его верзила, едва море успокоилось, приказал лечь в дрейф.

— Чтобы груз из трюма перекочевал на соседний кораблик?