Онлайн книга «Держатель Знака»
Если ты еще не убивал, твое пятнадцатилетие дарует тебе сладостную тревожащую связь с оружием, лежащим в твоем кармане… Если тебе двадцать лет, и последние три года из них ты убивал — подлинной действительностью для твоей раненой души являются Древний Египет и магические ритуалы Заратустры, а действительность мнимая знает свое место — она может убить тебя, но не может вступить в твое святая святых. Борис и Андрей не поняли бы Женю и Сережу… ПБО — изматывающий, тяжелый долг Жени Чернецкого — была увлекательной, волнующей игрой Бориса Ивлинского и Андрея Шмидта… — Кстати, ты знаком с Чернецким? — Нет, то есть кое-что о нем знаю, но никогда не встречался. — Ты случайно не знаешь, кто он? — Нет. Почему ты спросил? — Так… Знаешь его кличку? — Конечно. Мельмот. Странного же о нем, однако, мнения в ПБО, если дали такую кличку. — В ПБО о нем действительно странного мнения, Андрей. Понимаешь, никто никогда не слышал от него хоть незначительного упоминания о семье, родных, месте, где он родился, ничего… Хотя он довольно разговорчив. — Ну и что в этом такого? — Нет, ничего. Но, понимаешь, ничего применительно к кому-либо другому, но не к нему. В «Диске» ходит легенда, что Чернецкой вообще нигде не родился… Отсюда и пошло — Мельмот. — Занятно. О, кто бы это мог быть? — Вероятно, Ляля. — Тата снова вышла из комнаты. — О, вот это неожиданность! — послышался ее голос из передней. Вслед за Татой в комнаты вошел высокий светловолосый юноша с красивым нервным лицом, нехорошую помятость которого, казалось, подчеркивал бархатный бант на безукоризненно белой сорочке, воротнички которой лежали поверх черной «музыкантской» куртки. — О! Вот уж кого мы давненько не имели счастья лицезреть… Привет, Вербицкий! — Захотелось всех вас повидать вне школы. — Можно подумать, ты так часто бываешь в школе. — Редко. Шмидт, я, помимо всего прочего, пришел поблагодарить тебя. — Не за что. Митька, если бы ты понял одно, я был бы очень рад: в другой раз обшаривать все сволочные кабаки по твою душу я не стану. Это может продолжаться до бесконечности: нет ничего более глупого, чем спасать того, кто прочно вознамерился себя угробить. — Митя, не нюхай ты этой мерзости! — Ну вот, дождался дружеской встречи… — с шутливой обидой протянул Митя Вербицкий, забираясь в глубокое кресло в углу. — Кстати, я видел Владика Чецкого — он сегодня собирался. — Ладно, не уводи разговор. Уж коль скоро ты сегодня сюда попал, живым мы тебя не отпустим. Знаешь, почему ты стал нас избегать? — Знаю, Боря, можешь не объяснять. Все я знаю. И мне действительно не хочется, чтобы мне слишком часто напоминали о том, что я качусь ко всем чертям, извини, Тата. — Избил бы я тебя — так, чтобы все выколотить, да боюсь, убью ненароком, в тебе ведь в чем душа сейчас держится… — Ничего бы, Андрей, не выбил — кроме разве действительно души… Дело объясняется очень просто: первое, я — это не вы, а второе — я при этом тоже не могу просто так. — То есть? — Шмидт, ты мог бы мне доверить какие-нибудь ваши заговорщические дела? — Нет. — Звучит до неприличия недвусмысленно, но ты совершенно прав. Видишь сам: вы с Борисом спасаетесь от того, что вокруг, тем, что против этого боретесь, а из меня борец никакой… Так если вы, в двадцать раз сильнее меня, не можете жить как ни в чем не бывало, просто жить, то можно ли это от меня требовать? Каждый спасается как может. Я — тем, что гибну. И вообще — где моя шпага?! — Вербицкий рассмеялся и вскочил на ноги. Это развлечение было забыто довольно давно, еще задолго до того как Митино появление на средах у Таты стало редкостью. Увлечение фехтованием, охватившее некомсомольски настроенную мужскую часть группы «А» началось весной двадцатого года, когда на чьих-то антресолях была случайно обнаружена связка шпаг. — А правда, Тата, они еще сохранились? — За буфетом, достань. Борис вытащил из-за буфета три железные шпаги с расшатанными гардами, разумеется, без предохранительных наконечников. — Моя… Шмидта… Митьки… — Вызываю Шмидта! — крикнул Митя, подхватив брошенную Борисом шпагу. — Принимаю! Только пошли все в прихожую — здесь все полетит. — Андрей вытащил из кармана браунинг и положил его на журнальный столик, на всякий случай закрыв Татиным альбомом. — Заряженный, что ли? — Ага. Пальнет еще… Пошли! Андрей признанно фехтовал лучше всех, что отчасти объяснялось его хладнокровной манерой. Разный темперамент противников сразу же бросился в глаза: в то время как Митя перешел в наступление, не доведя салюта, Андрей четко отсалютовал противнику, однако же наступать начал одновременно с Митей. Шпаги сшибались и звенели в полумраке прихожей. Борис и Тата стояли в дверях, наблюдая за поединком. С самого начала было ясно, что верх возьмет Андрей: он начал уже зажимать Митю в угол, когда снова раздался звонок. — О, а это Чецкий! — Погоди, Тата, не открывай, — со смехом крикнул Борис, давно уже изнывавший с опущенной шпагой в руке, — госиода, давайте устроим ему «стальной свод»! — Стальной свод! — Стальной свод! Разгоряченные борьбой Митя и Андрей вскинули свои шпаги к поднятой вертикально на вытянутую руку шпаге Бориса. — Теперь открывай! — сдерживая смех, проговорил Митя. …Тата испуганно отступила назад перед распахнувшейся дверью. — Видали? — торжествующе произнес Васька Зайцев, обращаясь к Вальке Волчковой, Саше Гершу и Витьке Кружкову, быстро вошедшим следом. — Видали, чем занимаются?! — Вконец задвинулись, контра… — Чем бы мы ни занимались, — спокойно произнес Андрей, заводя шпагу за спину, — вас сюда никто не звал. Спокойствие было напускным: Борис и Митя видели, что Андрею до омерзения противно, — противно было сознание того, что враги увидели что-то сокровенное, то, чего им нельзя было видеть. Они чувствовали то же самое. — А мы к вам не по приглашению на ваши контриковые вечеринки! Мы проводим рейд — как живет в нешкольное время наша группа, понятно? — Комсомольский рейд, уразумел, Шмидт? — Тата, нам вытряхнуть этих наглецов? — Не надо, Боря! Мальчики, прошу вас, не связывайтесь с ними. Пусть зайдут. Не сговариваясь, демонстративно закрывая Тату, как будто от прикосновения чего-то нечистого, Борис, Митя и Андрей прошли обратно в гостиную вместе с так неожиданно возникшей в квартире ячейкой. |