Онлайн книга «Книга и братство»
Вчера вечером Джерард был разозлен, когда, придя домой из Лондонской библиотеки, увидел, что Гидеон и Патрисия, только что вернувшиеся из Венеции, затеяли развешивать рождественские украшения и начали со столовой. В свете двух ламп, которые он поставил в столовую, сверкали замысловатые красные гирлянды, блестели зеленые с алым венки из остролиста, нацепленные там и тут на рамы японских картин. Патрисия просила его привезти веточки остролиста из Боярса, но он забыл об этом, и она купила их в «Харродзе». Он мимоходом упомянул, чтобы потом, когда они узнают об этом, не было суеты, что к нему придет Краймонд по делу и чтобы им не мешали. Конечно, Пат и Гидеон очень заинтересовались, но не выказали намерения присоединиться, что было бы катастрофой. Роуз, естественно, нелепо нервничала из-за предстоящей встречи и в конце концов заставила нервничать и Джерарда. Он сказал ей, что отводит на разговор с Краймондом примерно час времени, что с вопросом, достаточно простым, они покончат даже еще раньше, так что она, если хочет, может позвонить ему после одиннадцати. Джерард решил ограничиться по возможности легкой беседой. Краймонду было послано приглашение, в котором Джерард дал понять, что не стремится к выяснению отношений, а хочет просто задать несколько вежливых вопросов и будет удовлетворен, получив даже не слишком конкретные ответы. Все это устраивается лишь, как выразился Дженкин, «для проформы». Появление Краймонда смутило его больше, чем он ожидал. В холле они обменивались замечаниями о погоде, пока Краймонд снимал пальто и разматывал шарф. В столовой, стоя у стола, обсудили сложности парковки. Потом, после короткой паузы, Краймонд спросил Джерарда об отце. Они уже довольно давно не встречались лицом клицу. Джерард тщательно побрился, надел бутылочного цвета жакет, аккуратно причесался и глянул в зеркало: не сильно ли постарел, и решил, что не очень. Краймонд выглядел постарше его. Та блистательная танцующая фигура на памятном летнем балу, которую Дженкин сравнил с Шивой, сейчас казалась чем-то иным, чем-то, являющимся в видении, квинтэссенцией Краймонда. Человек, стоявший перед Джерардом в тускло освещенной столовой, выглядел усталым, потрепанным, обойденным жизнью. Румянец, а может, веснушки сошли с бледных щек. Однако же он был так же строен и прям, отросшие волосы так же ярко-рыжи и волнисты, кожа гладкая, если не считать морщинок вокруг глаз. А глаза, несмотря на вежливую речь, глядели твердо и настороженно. Он был опрятно одет, чисто выбрит, при галстуке, хотя его пиджак и рубашка поношенные, а на локтях пиджака свежие заплаты. — Присаживайся. Джерард показал на стул. Он заранее решил, где каждый из них разместится. Они сели. — Помнится, эти картины я видел у тебя в квартире в Челси, — сказан Краймонд. Ту квартиру Джерард делил с Синклером. — И, думаю, в другой квартире… — Да. Там были некоторые. С тех пор я приобрел еще несколько. Краймонд достал из кармана блокнот и ручку и положил перед собой. Потом выжидательно посмотрел на Джерарда. В этот момент они, наверное, должны были бы улыбнуться, но их лица оставались серьезными. Краймонд слегка сморщил длинный нос. Джерард чувствовал себя не в своей тарелке, скованно. Наконец он сказал: — Очень любезно с твоей стороны, что откликнулся на мое приглашение. — А ты был очень любезен, что пригласил меня. — Как я объяснил в письме, мы просто поговорим о книге. — Хорошо. — Как она продвигается? — Замечательно. — Она уже закончена? — Нет. — Еще пишешь? — Конечно. — Дело просто в том… как бы это сказать, мы чувствуем, некоторые из нас чувствуют, что неплохо было бы услышать нечто вроде отчета о том, как развивается книга, прояснилась ли тема… Краймонд поднял брови: — Тема все та же — политика. Ничего не изменилось. — Да, но… какого сорта политика? Я о том, что ты всегда придерживался довольно крайних взглядов, и — особенно в свете того, что книга такая большая, — нам хотелось бы знать… мы подумали, что она могла бы быть более аналитической и менее… менее подстрекательской… — О да, — скучным голосом проговорил Краймонд, словно Джерард выразил его собственные сомнения. — Это не революционная книга? — Нет, конечно. — Я о пропаганде насилия и… — Слушай, — сказал Краймонд, — кто такие эти «мы»? Ты говоришь: «мы чувствуем» да «мы подумали». — Я имею в виду комитет. — Кто сейчас в комитете? — Только я, Дженкин, Роуз и Гулливер Эш. Мой отец, естественно, выбыл. — Почему Гулливер Эш? — Мы кооптировали его в состав. — Вы не говорили мне. — Извини. Наверное, следовало сказать, но мы не сочли, что это так уж необходимо… — Понимаю. Слушай, Херншоу, дело не в деньгах? Вы не желаете продолжать платить мне? — Нет, — ответил Джерард, — дело не в деньгах! — Или все вы чувствуете, что теперь я не нуждаюсь в вашей поддержке? До Джерарда не сразу дошло, что имеет в виду Краймонд, настолько нелепым было предположение. — Нет, мы так не думаем! — Я не пользуюсь ничьими деньгами, кроме ваших! Бледное лицо Краймонда вспыхнуло, и он приложил ладонь к щеке. Джерарду не хотелось упоминать имени Джин, но надо было уверить Краймонда, что никто из них не считал, что Краймонд теперь богат! — Ну конечно. Мы ни на секунду… уж этого-то мы не… — Так если речь идет о ваших собственных деньгах, почему это должно прекратиться… чувствуете, что просто не в состоянии помогать мне дальше? — Нет, мы в состоянии, и мы будем… — Но тогда о чем идет речь, не пойму? — Краймонд, просто подумай… ты год за годом пишешь эту книгу, а мы не знаем, что ты там пишешь! В определенном смысле мы в ответе за нее, люди решат, что ты написал ее по нашему заказу, что мы разделяем твои идеи! — Нет, вы мне ее не заказывали. — Совершенно верно, но, видишь ли… — Наверное, вам надо было подумать об этом раньше. — Ну, мы думаем об этом сейчас. — Не понимаю, чего ты полагаешь добиться этим допросом, — задумчиво проговорил Краймонд. — Вы согласились финансировать работу над книгой — да, работа затянулась. Ты говоришь, дело не в деньгах. Тогда не вижу, какие у тебя могут быть претензии к книге, разве что ты против нее или считаешь ее никудышной. Воображаешь, я готов переделать ее в угоду тебе, Роуз и Дженкину? — Нет!.. — Говоришь, что хочешь знать, о чем она, но бессмысленно мне пытаться рассказывать о ней сейчас, слишком много там всего. |