Онлайн книга «Школа добродетели»
— Ты с ума сошел! — воскликнул Гарри. — Понимаешь, — сказал Стюарт, — нужно все делать правильно с самого начала… — Ты про компьютеры? Я думал, ты их ненавидишь. — Нет, я о мышлении и нравственности. — Ты говоришь как иезуит. Хочешь запудрить им мозги, пока они маленькие. — Ну хорошо, компьютеры. Но это дело чисто техническое. Можно преподавать язык и литературу. Рассказывать о том, как использовать слова, чтобы думать. Можно говорить о нравственных ценностях, можно учить медитации, тому, что раньше называлось молитвой, дать им представление о добре и научить их любить добро… — Значит, Стюарт, ты выбрал власть. Я полагал, что хорошие люди не стремятся к власти. Ты одержим властью. Настоящий маньяк, как я и говорил! — Вопрос в том, как это делать, — сказал Стюарт. — В этом-то и проблема… Мне нужно научиться. К тому же я хочу работать волонтером с людьми Урсулы. — Звучит отлично, — заметил Эдвард, — но тебе этого никто не позволит. — А я думаю, позволят, — не согласился Стюарт. — Конечно, сначала нужно набраться опыта, разработать систему, заинтересовать других людей. Я бы хотел иметь собственную школу. — Приехали, — сказал Гарри, — Стюарт — босс! В мире образования ты недолго продержишься. Ты и начать-то не сможешь! Директора школы никогда из тебя не получится, все будут смеяться. Да ты просто мазохист… — Что ж, пусть смеются. Может, я тоже посмеюсь. Это будет эксперимент, поиск. Мне кажется, основа образования… — Ты всю жизнь проведешь в поиске, — продолжал Гарри. — Боюсь, ты из этих, «искателей». Я их не выношу, от них одни проблемы. Ты никогда не найдешь своего места, вечно будешь новичком… Эдвард, ты со мной согласен? — Нет, — ответил Эдвард. — Я думаю, Стюарт больше похож на монумент — он просто есть, и это хорошо. Он двигатель, который не сдвинуть. Но если серьезно, то, по-моему, он может стать великим реформатором системы образования. А нам реформа очень нужна. — Никто не может избежать заблуждений, — сказал Гарри, — никто не может избежать порчи. Чистая подвижническая жизнь — иллюзия, даже мысль об этом — вредная ложь. Только посмотри, сколько зла приносят священники. Они такие же нечистые, как мы, но договорились скрывать это. Идея добра — романтический опиум, в итоге она убивает. Стюарт опасен, он любит все упрощать, у него нет воображения, нет чувства драмы… — Постой, — прервал его Эдвард, — это разные вещи… — Ты сказал, что он — монумент, он статичен, как эти греческие философы, которые думали, что ничто не двигается, все едино… — Может, у него нет бессознательного разума, — предположил Эдвард. — Он имеется у всех, поэтому религия — это иллюзия. — Но одного у него нет. — Только не говори, что у него нет сексуальных желаний, — он мой сын, он это преодолеет! Стюарт расхохотался. Они все расхохотались. Эдвард глядел на двух стоявших рядом высоких мужчин и видел, как они похожи. Стюарт повзрослел. Как ему это удалось, если он ведет жизнь затворника? — Если ты когда-нибудь воплотишь в жизнь свою теорию образования и откроешь собственную школу, я вложу в нее деньги! — заявил Гарри. — Значит, ты сядешь за парту и будешь учиться? И чему ты будешь учиться? Что ты читал в последнее время? — «Мэнсфилд-парк» Джейн Остин. Гарри и Эдвард рассмеялись. — Понимаете, мне нужно написать работу по английской литературе… — Ты впадаешь в детство. Ты просто ребенок ростом в шесть футов! — Не могу оторваться, удивительно хорошая книга… — Конечно хорошая, дурачок! А ты что читаешь, Эдвард? — Я… Пруста. Эдвард по возвращении пытался найти отрывок, так поразивший его в Сигарде, — об Альбертине, которая едет в дождь на велосипеде. Но ему это не удалось, и тогда он стал читать с самого начала. «Longtemps, je me suis couche de bonne heure» [72] . Сколько боли было на этих первых страницах! Сколько боли на каждой странице! Как же так получается, что вся книга в целом лучится чистой радостью? Эдвард был исполнен решимости понять это. — На следующей неделе в это же время ты будешь любоваться на Везувий из окна своей спальни, — сказал Стюарт. — Мы приедем к тебе погостить, — добавил Эдвард. — Ну уж нет! — Там вокруг много богов, — сказал Эдвард. — Там вход в Аид. Или он на Этне? — Такие входы есть повсюду. Мир битком набит знаками: «В ад». — Да, мир определенно полон знаков, — произнес Стюарт. Он подумал про мышь. И про девочек, заплетающих косы по утрам. — О да, в мире много хороших вещей, — кивнул Эдвард. — Правда? Что ж, тогда выпьем за них. Эдвард, Стюарт… — Но что это за вещи? — спросил Стюарт. — Может быть, мы говорим о разном. — Бог с ним. Давайте выпьем за них. Ну! Они подняли бокалы. |