Онлайн книга «Посланник»
Сашка кивнул головой. Наступила полная тишина. Никита ждал, пока кто-то назовет ненавистное для него имя. — Неужели Мишка? — прошептал кто-то. К Никитиному облегчению, никто не заступился за Листова. — Да черт его знает, все может быть. — Но тот, кто после того дьявольского вина и после нападения остался жив, вполне возможно, и есть предатель, — сказал рассудительный Макар Баранов. — Зачем же они его отпустили? Чтобы наши начальники сами с ним рассчитались, как с Никитой Антоновичем они хотели поступить? — Да ерунда все это, может, они всех убили, и нас никто не предавал, — сказал Витька Лемехов. «Такое тоже возможно», — раздумывал Никита. — Если бы тебя отпустили, мы никогда бы не подумали, что ты нас предал, — сказал Витька. — Так ведь его и не отпустили, — сказал Сашка, — они вообще никого не выпускают живыми. В наступившей тишине они услышали какой-то шум наверху. На их головы посыпалась земля. — Закопать решили, — предположил кто-то. Вдруг в светлом проеме шахты солдаты увидели веревочную лестницу. Тогда всем стало ясно, что это пришла помощь. — Живей! Быстро! — скомандовал Никита и стал помогать подниматься своим ребятам. Сам он поднялся последним. Как только они более или менее пришли в себя, подоспела кавалерия, и они доделали свое дело. Шамхан повел бывших пленников и пехоту тем же путем. Прибыв в лагерь, они узнали, что мятежники сдались, а Кропотов с армией ушел в Баку. Еще по пути к Калинину бывшие пленные солдаты узнали, что Мишка Листов жив-здоров и находится у Калинина. Негодованию и ненависти солдат к Листову не было предела. — Потребуем вздернуть его сразу же! — сказал Сашка. — Он и за Сергея мне ответит! — в ярости сказал Никита. Никите удалось-таки заставить отряд поверить в предательство Листова. * * * — Это неправда! — оправдывался Мишка. — Я ведь специально пришел, чтобы их вытащить! — Как ты вообще живым-то остался? — спросил Никита. — Не верится, что они тебя отпустили! И Шамхан говорит, что они никогда никого не отпускают живыми, если даже его отца убили только за то, что он жизнь свою с православной связал. Они и Шамхана хотели убрать, если он от Кропотова живым придет! Калинин раздумывал. Ситуация была сложной. Напали на отряд, опоив вином, а тот, кто не пил, тот сражался до конца и погиб, но Листов остался цел и невредим. Никита с ненавистью смотрел на Мишку. Тот был в очень взволнованном состоянии, близком к обмороку. — Не упади, как ты иногда это делаешь, — съехидничал Никита. — Не язви, граф, даже если меня приговорят, моя смерть будет на твоей совести! — Так же, как и на тебе Сережкина! — Это вы о чем? — спросил Калинин. — Я расскажу вам об этом как-нибудь попозже, а сейчас мои солдаты требуют справедливой расплаты с предателем! Ты ведь и в вине разбираешься, так почему промолчал, что оно отравлено? Мишка, ухмыляясь, ответил: — Откуда тебе понять, что отрава в вине никогда не распознается сразу! А я его не пил не потому, что… — Все, хватит! — приказал Калинин. Его сын тоже погиб в неравном бою, и ему было очень тяжело. — Вы посмотрите на карту, которую он вам нарисовал, я уверен, что она неправильная. Шамхан, подтверди! — не унимался Никита. Шамхан внимательно рассмотрел карту Листова и покачал головой — его собственные зарисовки плана местности и расположения отрядов были совсем другими. Да и что другое он мог сказать, если Преонский заранее попросил поддержать его во время разбирательства, а взамен обещал пристроить Шамхана в Москве и даже помочь разыскать его мать. — Если не сделаешь так, как я прошу, мои люди все равно убьют его. А ежели все будет, как я скажу, тебя наградят. Он все равно предатель! — говорил Преонский кавказцу. — Да я сам удивляюсь, как это Адам его отпустил? У него, наверное, разум помутился, — Шамхан в недоумении покачал головой. И когда ему показали карту, нарисованную Мишкой, у Шамхана не возникло никаких угрызений совести оттого, что совершается такая несправедливость по отношению к Листову. Мишкина карта действительно была неправильной и совершенно расхожей с картой Шамхана. В карте Мишки Никита заранее подрисовал несколько лишних линий и спутал границы. Незаметно, ведь никто не приглядывался к ней после прихода Шамхана. Он даже немного развеселился от своей выдумки, когда в шатре не осталось никого. Калинин вышел по делам, Сашка с двумя гренадерами отправился за Мишкой, а охрана как раз сменялась. «А у Кропотова ума не хватило сверить их сразу», — подумал Никита. Через два дня Мишку приговорили к двадцати пяти годам каторги. Прошло более трех недель в ожидании приказа императора о наказании или помиловании Листова, и после того, как был зачитан рескрипт о Мишкиной участи, Никита вернулся к себе в шатер. Как будто камень свалился с души, когда зачитали приговор. Он хотел разгладить морщины на лбу, образовавшиеся от бессонных ночей, как вдруг почувствовал жгучую боль в руке. — Господи! — закричал он. Даже от ран, полученных на войне, такой боли не было. Он посмотрел и вдруг заметил в камне кольца яркий пламень. Вспыхнул и горит зловещим алым огнем. Ни сказать, ни двинуться Никита не мог. Казалось, огонь в камне то уменьшался, то рос. Длилось все это диво мгновенье, и муха, севшая в то время на руку Никиты, замертво свалилась на пол. Это вывело Никиту из ступора и даже немного позабавило. Понял он, что в кольце заключена сила необыкновенная, хранящая его от смерти и от болезней. Когда в отряде все стали болеть от перемены климата, его одного миновала эта участь. Все в отряде тогда удивлялись этому и подшучивали над ним: мол, начальника нашего не берет ничего. И признали они его навсегда своим. — Только такой командир нужен нам! — в голос говорили солдаты. И вправду, Никита всегда первым шел в бой, никогда ничего не боялся. Самые рисковые и опасные задания брал на себя и с успехом их завершал. Это оценивалось и начальством, и друзьями, которых он никогда не бросал в беде. Когда Никита немного пришел в себя, к нему вошел Сашка. — Слышал приказ императора назад воротиться? — радостно спросил он. — Да, — устало ответил он. — Что, в Петербург сразу воротимся или покуролесим еще малость здесь? — Нет, я Шамхану обещал помочь. Он и так как на иголках сидит, — он провел ладонью по волосам и посмотрел на кольцо. Ничего особенного он не заметил, но теперь был уверен, что кольцо это не простое и хранить его теперь всю жизнь будет. |