Онлайн книга «Комната страха»
За нами оставались глубокие борозды в снегу, но их тут же заваливало снегом. – Вы в самом деле полагаете, что это неспроста? – спросила я. – Что некие силы препятствуют нам? – Правду сказать, я в таких вопросах настоящий Фома неверующий. Но после всех тех событий, что произошли и свидетелем коих я являлся… – Петя рассмеялся. – Вот, даже на высокий слог потянуло! В общем, после всего у меня стали возникать сомнения. В том смысле, что, может, некоторые суеверия и не просто суеверия, а имеют под собой натуралистическую почву. А вы как полагаете? Вы же, Даша, в последние месяцы столкнулись с множеством людей, связанных с таинственным и необъяснимым [19] . – Столкнулась и убедилась, что чаще всего эти люди заняты либо умозрительными размышлениями о разных, как вы выражаетесь, необъяснимых тайнах, о которых толком ничего не знают, либо настоящим обманом легковерной публики. Часто очень хитроумным обманом. – Так, по-вашему, ничего таинственного не осталось? – Таинственного осталось много! Но давайте дойдем до места, а то сейчас ветер нам в лицо, и стоит раскрыть рот, как его набивает снегом. Мы остановились, чтобы попрыгать и отряхнуть с себя очередные сугробы. – Далеко еще? – Не слишком. Да и снег уже не такой густой. И вроде как стало светлее. 6
Особняк господина Козловского оказался внушительным трехэтажным домом в отличие от многих местных домов с фасадами из красного кирпича, который ничем не прикрывался, он был оштукатурен и покрашен в голубое и белое. Располагался особняк на углу Магистратской улицы и неизвестного мне переулка. Или скорее большей своей частью в этом переулке и меньшей частью на улице. Парадное крыльцо, во всяком случае, выходило в переулок. Карниз над крыльцом поддерживали два атланта, залепленные снегом лица которых к тому же закрывали два вычурных кованых фонаря. Но фонари приветливо светили, и мне после путешествия сквозь мрак не показалось столь уж неправильным такое их расположение непосредственно перед лицами скульптур. Мы принялись в который уж раз отряхиваться, а дверь тем временем гостеприимно распахнулась. – Здравствуйте, Петр Александрович, здравствуйте, сударыня, – пророкотал густым басом внушительного вида швейцар в обильно расшитой золотыми галунами ливрее. – Рад вашему визиту, заходите скорее в дом, а то на улице нечто несусветное творится. – Да на нас целые сугробы, как же в таком виде в гости проходить? – Велика беда, по эту сторону отряхнетесь. А то я у вас одежду приму и очищу. – Ну спасибо вам, Петр Матвеевич! Швейцар расплылся от удовольствия, что его назвали по имени и отчеству. Мы вошли и стали стряхивать снег на ковер, которому по его роскошности можно было бы найти более приличное место, нежели у входных дверей. – Никак привели гостью на залу с привидениями смотреть? Напугать не опасаетесь? – спросил Петр Матвеевич, аккуратно принимая мою шубку и Петину шинель. – Ни в малейшей мере. Дарья Владимировна человек редкого бесстрашия. – Скажите, Петр Матвеевич, а вы сами про все это что думаете? – поинтересовалась я. – Про странности то есть, что за той дверью творятся? – переспросил швейцар. – Взаправду сказать, не знаю, чего и думать. Может, завелась там некая нечистая сила, может, и нету ничего такого, может, вообще иные причины тем странностям имеются. Хозяйка велела последнее думать. – А вы сами? – Да сам я что? Тут ведь такое дело… кхм… говорят, особняк этот построен аккурат на том самом месте, где стоял дом Кулевых! – Дарья Владимировна приезжая, ей про Кулевых и их дом ничего не известно, – подсказал Петя. – Да и мне мало чего ведомо. А страсти пересказывать барышне неловко. Вы уж простите меня, но не стану я сейчас про то говорить. – Не из-за грозы ли? – спросила я. – Из-за нее тоже, – вздохнул швейцар и счел необходимым перекреститься. Я глянула на Петю. Как мне показалось, он эти рассказы про дом, где творились некие ужасы, слышал. Петя кивнул утвердительно, и я не стала упрашивать Петра Матвеевича. Он уже успел веничком очистить нашу обувь и щеткой пробежаться по одежде и головным уборам. – Спасибо за сердечный прием, – поблагодарила я. – Там открыто? – спросил Петя, указывая на дверь, видимо, ведущую в ту самую залу. – Сейчас отопру, – пообещал Петр Матвеевич, снимая с крючка внушительного размера ключ. Зала имела почти квадратную форму. В стене напротив дверей, через которые мы вошли, при строительстве были сделаны окна, но позднее их заложили кирпичом, и остались лишь контуры проемов. У противоположной стены, той, где располагалась входная дверь, имелась колоннада из пяти колонн, показавшаяся мне неуместной в этом не очень большом помещении. Между колоннами и стеной стояли многочисленные вешалки для одежды с развешанными на них костюмами, аккуратно укрытыми чехлами. Из мебели здесь находились полтора десятка стульев и два небольших легких стола. Один стоял в середине помещения, второй на небольшой эстраде в дальнем конце залы. Люстр не было, хотя плафоны на потолке и даже крючья для их подвешивания имелись. Для освещения служили многочисленные бра с электрическими лампочками. Рассмотреть все это много времени не потребовалось. – А теперь расскажите, что вы здесь успели сделать в те дни, когда являлись сюда в одиночестве, – потребовала я. – Может, я просто ждал, не случится ли еще чего? – Тогда вы меня окончательно разочаровали! Вас не спасет даже золотая медаль! – Ну хорошо, делаю чистосердечное признание. Я сделал то немногое, что было возможно. – То есть простучали стены? – Простучал. – Безрезультатно? – Ну… колонны пустотелые. – То, что колонны пустотелые и вообще деревянные, пусть отделаны под мрамор, видно с первого взгляда. Что еще? – Больше ничего. Разве… Нет, нужно показать. Петя прошел к левой торцевой стене, стукнул по ней плашмя ладонью. Дошел до правой и повторил удар. – Ну? – спросила я не слишком вежливо, да и не слишком культурно. – Не улавливаете разницу в звуке? – Разница вроде бы есть, – ответила я глубокомысленно. – Но едва заметная. Может, с одной стороны штукатурки чуть больше, чем с другой. – Я тоже об этом думал, но решил все-таки вам показать. – Вы молодец. И не обращайте внимания на мой тон. Я недавно из театра и, видимо, сейчас, сама того не замечая, играю какую-то роль. |