Онлайн книга «Проклятие Аримана. Разделенный Мир»
|
– Что значит «начинают меня лорнировать»? – высокомерно спросила Кора. – То же самое, что «пялить буркалы на мою особу», – схамила Златка в надежде, что от нее отстанут. Но не тут-то было. Ее своеобразная терминология возбудила весь стол. Обедающие сразу забыли о своих ложках и уставились на нее, ожидая объяснений. – Вы что, не знаете, что такое «пялить буркалы»? – искренне удивилась девушка. – Да, не знаем, – ответила за всех Кора. – И надеемся, что ты просветишь нас на этот счет. – У нас на севере, – начала выкручиваться Златка, – буркалами называют широко распахнутые глаза, а «пялить» обозначает что-то очень внимательно рассматривать… И вообще-то это выражение ругательное… – громко и отчетливо добавила Злата. – Действительно, мы смущаем девочку своими расспросами и разглядыванием, – обратился ко всем глава стола. – Пожалуй, такую смутишь!… – пробормотала себе под нос Кора. Но так же, как и все остальные уткнулась в свою тарелку, не решаясь продолжить пикировку. Несколько минут над столом висело молчание, нарушаемое только позвякиванием столовых приборов. И тут сосед Златы, тот самый молодой мужчина, которого она спрашивала насчет катан, незаметно скосив на нее глаза, прошептал: – Я рад, что ты у нас осталась… – Я тоже рада, – улыбнувшись, шепнула Злата в ответ. – Бель Озем очень тебя напугал? – так же шепотом спросил сосед. – Ничего, я уже пришла в себя… – пожала плечами Злата. – Меня зовут Шамим, я тоже хранитель, только общего книжного хранилища. – Так во дворце несколько книгохранилищ? – удивленно шепнула Злата. – Три… Есть еще хранилище неписьменной информации… – Какой информации? – переспросила Злата. – Неписьменной… – повторил Шамим. – Интересно… – протянула Злата, хотя это хранилище ее мало интересовало. А вот место, где работал Шамим, неплохо бы было посетить. – А чем вы занимаетесь по вечерам? – поинтересовалась Злата у своего нового знакомого. – Ну, обычно мы собираемся здесь. Беседуем… – Сплетничаете… – поправила его Златка, и Шамим смущенно улыбнулся. – Не всегда. Часто мы просто рассказываем интересные истории. Бель Касум очень интересный рассказчик. – Он кивнул в сторону белобородого главы стола. – И белла Кора знает множество историй из древней старины… – Эта сухая язва – рассказчица? – удивилась Злата. – И очень хорошая. Ты не знаешь, а она, между прочим, вторая воспитательница наследницы. А для наследницы главное – знать историю своей страны. Так что Кора, пожалуй, лучший историк в ханифате. И вообще, она очень добрый и милый человек. – Да? А что ж это она на меня окрысилась? – Просто ты ведешь себя… ну, не совсем обычно… Вернее, совсем необычно… Слишком дерзко, что ли. Может, потому что у тебя за спиной Серый Магистр. А белла привыкла опекать новичков. А взамен, естественно, получать уважение и привязанность… – Ага!… Значит, если бы я вчера показала, как напугана, дрожала бы, пускала слезы и слюни, она была бы со мной ласкова и нежна? – Ну, слюни пускать не обязательно, а в принципе дело обстоит именно так! – Интересная тетка… – задумчиво проговорила Злата. – Тогда не все потеряно. Я постараюсь доказать вашей Коре, что на самом деле я белая и пушистая. – Как это? – не понял Шамим. – А, ладно, проехали… – махнула ладошкой Злата. – Значит, сегодня вечером все соберутся здесь? – Сегодня за ужином – да. До ужина некоторые гуляют в саду, если, конечно, туда не выходит Великий ханиф или наследница. Тогда сад закрыт. Завтра перед ужином в большой игровой зале будут выступать артисты. В столицу приехала новая труппа. Сегодня вечером они дают представление в малой приемной для Великого ханифа, наследницы и ближних белей, а завтра для всего двора… – Интересно, бель Озем тоже сегодня будет на представлении? – Нет. Бель Озем не посещает увеселительные мероприятия. Он говорит, что никто его не может так повеселить, как он сам… Но его представления – это… Шамим замолчал и окинул обеденный зал быстрым взглядом. Все были заняты едой, и только Кора иногда неодобрительно поглядывала в их сторону. – Так, значит, бель Озем тоже иногда организует представления? – нетерпеливо спросила Златка. Шамим передернул плечами и совсем тихо шепнул: – Он организует казни… – Казни?! – удивилась Злата. – Он что, любит смотреть на мучения людей или же сам выполняет обязанность палача? – Нет… – Шамим снова затравленно огляделся. – Он никогда не присутствует на казнях. Он только их назначает. – Тогда с чего ты взял, что это его развлекает… И вообще, разве решение о казни или помиловании принимает не Великий ханиф? – Нет. Это делает бель Озем. Говорят, что во время казни он уединяется в своем кабинете и ловит душу казненного. И что таких душ у него уже много. Последние слова Шамим прошептал еле слышно, после чего бросил взгляд себе за спину, хотя там была лишь голая стена. Затем, уже чуть громче, он добавил: – А помилование… Уже сорок лет, с того самого времени, как бель Озем стал Главным хранителем трона, в ханифате не был помилован ни один осужденный. Вернее так, ни один из тех, кого приговорил к смерти бель Озем. Осужденные другими властями его не интересуют… – А что это вы, молодые люди, шепчетесь? – неожиданно раздался недовольный голос Коры. Златка подняла глаза и обнаружила, что за столом остались только бель Касум, белла Кора и они с Шамимом. Все остальные уже закончили обед и разошлись. – Ну что ты, Корочка, смущаешь молодежь. Пусть пошепчутся. Тем более что они коллеги, у них наверняка есть общие профессиональные интересы! – Бель Касум откровенно веселился. Но белла Кора не была склонна превращать все в шутку. – У нас за столом и профессиональные вопросы принято обсуждать открыто. Злата бросила быстрый взгляд в сторону Шамима и увидела, что тот густо покраснел и опустил глаза. Тогда девушка повернулась в сторону суровой беллы и с ноткой раскаяния в голосе произнесла: – Дорогая белла, ты должна простить темную, невежественную северянку. Я совершенно незнакома с законами и порядками высокого двора, и мне абсолютно некого спросить о помощи. А вы все почему-то сразу меня невзлюбили, и я просто не решаюсь ни к кому обратиться. Вот я и попробовала хоть немного разобраться в этой сложной дворцовой жизни… На глазах у Златы даже блеснули слезы жалости к самой себе. Но белла Кора была не столь простодушна. Она не могла сразу поверить в то, что дерзкая, хулиганистая девчонка на самом деле просто не знает, как себя вести, и дерзит от смущения. Она, нахмурив брови, внимательно вглядывалась в темноглазое, курносое личико, отыскивая признаки насмешки. Однако Злата была предельно достоверна. Она хлюпнула носиком, повернулась к белю Касуму и, подпустив в свой голосок отчаяния, воскликнула: |