Онлайн книга «Французский жених, или Рейтинг одиноких мужчин»
|
Теперь мне было уже не просто страшно, а жутко – по-животному жутко. Дикий ужас скручивал кишки и поднимался выше – до горла. Во рту мгновенно образовалась густая горечь, которую хотелось немедленно выплюнуть, но я не могла даже пошевелиться и стояла, по-прежнему всматриваясь в темноту, надеясь, что мне все это померещилось; сейчас вернется Валасьен и скажет что-нибудь своим насмешливым тоном, и все мои страхи исчезнут, сморщатся, расползутся, как клочья утреннего тумана. Но Валасьен не шел, и никаких признаков, что он где-то поблизости, не ощущалось. Я метнулась обратно под пальмы, и вот тут мне окончательно стало ясно, что все это не сон и не бред, а самая настоящая реальность. Тени высыпали из темноты, как солдатики-ниндзя, и продвигались вдоль стены здания, стараясь держаться в тени и не попадать на освещенные участки лужайки. В этот миг дикая каша в моей голове рассосалась – разом, и мысли запенились с невероятной скоростью. Если эти тени реальны, значит, они пробираются к дому; охрана «не сработала», или еще хуже – никакой охраны просто больше нет, и поэтому тени идут вперед так спокойно, беспрепятственно. Все это напоминало компьютерную игру-стрелялку. Но это не игра. Сейчас дом окажется в кольце, в осаде; значит, туда теперь – нельзя. Но нельзя и за территорию. Вдруг у ворот уже стоит их человек, меня тогда точно «ликвидируют»! Это словечко, упомянутое Барановым в его телефонном разговоре с неизвестным, снова всплыло в моей голове… Сначала они «ликвидировали» Баранова… значит… Но я ничего не успела додумать: на меня навалилась тяжелая плотная темнота, я глухо вскрикнула – и все исчезло… Очнулась я оттого, что где-то рядом лилась вода. Я прислушалась и подняла голову. Сознание постепенно возвращалось ко мне. Я лежала на топчане… Было дико неудобно: топчан такой узкий, что, если я повернусь, непременно упаду… Ноги затекли, и я чуть пошевелила ими. Внезапно я все вспомнила и так и вскинулась с топчана, чуть не свалившись с него. Комната была маленькой, крохотной – по моим представлениям. Узкий топчан, застеленный несвежей простыней. В углу, за перегородкой, туалет и миниатюрная раковина. Все. Я подошла к двери и подергала ручку. Конечно, заперто! Я прислушалась. Судя по звукам снаружи, мы куда-то плыли – об этом свидетельствовал глухой шум, плеск воды и легкая вибрация, сотрясавшая мою крошечную тюрьму. Значит, это судно. Я на судне… Я постучала в дверь. Ноль. Я забарабанила в нее кулаками и крикнула: – Эй! Кто-нибудь есть? Тут же я поняла, что сморозила глупость. Раз судно куда-то плыло, значит, кто-то на нем был, однозначно. Кораблем кто-то управляет. Я на миг притихла, а потом заколотила в дверь с новыми силами. – Эй-э-э-й! Откройте! Послышался какой-то шум, потом дверь резко распахнулась, и на пороге вырос маленький плотный мужчина в пестрой рубахе навыпуск. – Чего орешь? – спросил он на чистейшем русском языке. Я опешила: – А вы кто такой? Он ухмыльнулся. – Какая разница? – Действительно никакой, – согласилась я. – Почему вы меня здесь держите? – А что, не нравится? У него была какая-то дурашливая манера разговора. Он смотрел на меня, прищурившись. – Нет! – с вызовом сказала я. – Не нравится. Как я тут оказалась? – Слишком много вопросов. Я разозлилась: – Позовите начальство! – Еще чего! Мне за это… – и он сделал выразительный жест, проведя ребром ладони по шее, – взгреют как следует. Соображаешь? – Соображаю. В голове мелькнула запоздалая мысль – не надо было так сразу, в лоб, о начальстве упоминать. Следует действовать аккуратно, чтобы не спугнуть эту шестерку. – И куда мы плывем? – протянула я капризным тоном. – Можно узнать? – Много будешь знать – скоро состаришься, красавица. Это я тебе точно говорю. Зачем портить такую хорошенькую мордашку! – А когда мы приплывем? – сделала я ударение на слове «когда». – Если хочешь есть, нажми сюда, – показал он на кнопку над изголовьем топчана. – Поняла? Могу принести сейчас. – Спасибо, не надо. Ты не ответил на мой вопрос. Он ничего не сказал, просто повернулся ко мне спиной. – Как тебя звать-то? – Можешь называть меня «Никто»! – Зеркало можно? – пробурчала я. – Нельзя. – Это почему же? – Вдруг ты накинешься на меня с ним? Поранишь ведь… Он ловко захлопнул дверь, прежде чем я успела броситься за ним, и я снова осталась одна. Я наконец внимательно осмотрела каюту и увидела, что обстановка тут по-настоящему спартанская, кроме того, все колюще-режущие предметы отсюда унесли. По-видимому, меня боятся всерьез… Я села на топчан, сжав голову руками. В голове вертелись обрывки мыслей и впечатлений… убитый Баранов у бассейна и Андре Валасьен… черные тени, скользившие между деревьями. Валасьен ушел, и на меня напали… Меня похитили. Но зачем? Я подняла голову и подумала, что зря отказалась от еды и питья. Под ложечкой сосало, хотелось пить. Я облизала пересохшие губы, встала и, подойдя к двери, забарабанила в нее что было сил. Подошли к двери не скоро. Я уже собиралась сделать паузу, но тут послышались шаги, и дверь распахнулась. – Чего тебе? – Коротышка пробуравил меня тяжелым взглядом. – Есть хочу и пить. – Не могла сразу сказать? – Не могла. – Тогда жди. Я же сказал про кнопку, забыла, что ли? – Забыла. Он смерил меня очередным тяжелым взглядом – с головы до ног – и ушел, не забыв тщательно закрыть дверь. Я услышала двойной поворот ключа в замке и втянула, как черепаха, голову в плечи. Этот звук почему-то подействовал мне на нервы. Коротышка вскоре вернулся с железным подносом в руках, на котором стояла тарелка с кашей и стакан с крепким чаем. – Это что? – Манка. Я чуть не сплюнула. – Терпеть не могу манку! С детства. Я не буду ее есть. Мой охранник равнодушно пожал плечами. – Не ешь, мне-то что? Хочешь голодать – голодай. Дело твое. Я задумалась: похоже, дело мое – дрянь, и что будет дальше – я не знаю. Не бросаться же с кулаками на этого крепыша: силы у нас явно неравные, он легко отпихнет меня, как перышко. – Ну что? Так будешь есть или нет? Я отрицательно качнула головой. Он хмыкнул и повернулся ко мне спиной. |