Онлайн книга «Черти поневоле»
|
— Ладно, учтем! — кивнул Эдик. — Когда начнем операцию? — Экие вы шустрые, — сморщился Лисипицин. — Сначала все обкумекаем, а потом решим. Проблема в заводе. Тут подход нужен. Опять же, обезьян проклятый на крыше живет. — Это тот, который огрызками пуляется? — А что, уже познакомились? — хмыкнул Лисипицин. — Да, есть такое дело. Может и кирпичом зазвездить! — И он снова притронулся к своей макушке. «Тоже, видать, доставалось! — злорадно подумал Эдик. — Так ему и надо! Не мне же одному!» — Так это обезьян? — изумился Серый. — То-то я вижу, больно рожа знакомая! Лисипицин критически посмотрел на парня и неожиданно спросил: — А что у тебя с шеей? — Ничего! — испугался Серый. — А чего? — Такой шеи не бывает, — твердо заявил Лисипицин. — Значит, уже успели вытянуть. — Это ему ведьма пролетная бадью на уши надела, — оскалился Толян. — А когда бадью стаскивали, шея-то и подлиннела! — Укоротить бы ее тебе, — зловеще произнес Лисипицин, — чтобы в глаза не бросалась, — тут же поправился он. — Но это дело наживное. Есть тут у нас один хирург. Правда, бывший, его за пьянство выгнали. Но руки — золотые! Я с ним поговорю. Будешь человеком. А так ведь жираф, да и только! Как домой-то вернешься? На глазах у Серого выступили слезы. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эдик опередил его: — Не бойся! Если надо будет, отрежем и обратно присобачим! — Не хочу, — чуть слышно прошептал Серый. — А тебя никто и не спросит! — осклабился шеф. — Все! — сказал Лисипицин и встал из-за стола. — Завтра придете к обеду. Нет, после обеда. Не будем Маланью злить. Да и я как раз закончу село подметать. — А ты что, село подметаешь? — ахнули бандиты. — Ну да, — пожал плечами Лисипицин. И как ни в чем не бывало добавил: — Я сейчас — дворник. У Шлоссера было шумно. Поврежденную дверь «Запорожца» сняли, и Гаврила с увлечением рихтовал помятый в битве металл. Сначала он прицеливался фасеточным глазом, а потом наносил сразу серию ударов. В этот момент молоточек в его руке словно растворялся в воздухе. Работа продвигалась быстро. Саму машину Шлоссер загнал на эстакаду. Эх, какая же ты страшная! И накрашенная страшная, И некрашеная страшная. Все равно тебя люблю! Он напевал, отвинчивая блок управления. Евстигнеев с Полумраковым осматривали эфирозаборник, Костя и инопланетянин Крян были на подхвате. — Что я говорил! — донесся из кабины голос Шлоссера. — В порядке блок управления, только проводок отлетел. Ну мы его сейчас поставим на место и припаяем. Вот так! Через минуту поставили дверь, и Шлоссер отбежал в сторону, чтобы окинуть машину придирчивым взглядом. — Все путем! — сказал он, довольно потирая руки. — Теперь бы камень наш, так сказать, чудес! Восстановить непроницаемость и герметичность. Костя, он у тебя? — У меня, — отозвался Евстигнеев, — дома остался. — Это несерьезно, — сказал Шлоссер. — Потаскай его с собой, — нахмурился Евстигнеев. — Знаешь, как он щиплется? Аж искры из штанов летят! Что я, фейерверк ходячий? — Давайте я сбегаю, — сказал Костя, — одна нога здесь, другая — там! — Только не задерживайся, — согласился Евстигнеев, — нам еще Кряна сватать. — Ой! — сказал Крян, от смущения переходя на инопланетный акцент. — Я есть смущенный, когда влюбленный, такой красивый баба, мне много-много стыдно есть! — Ты, главное, не тушуйся, — усмехнулся Шлоссер. — Если не понравится, другую найдем. У нас их навалом! — Все, побежал! — сказал Костя и второпях едва не наступил на Антуана. — Кошмар! — завопил кот, роняя только что прикуренную сигарету. Она упала, рассыпая золотые искры. — Всю шкуру истоптал, слон ходячий! — А ты что на дороге залег, как партизан? — рассердился Костя. — Хорошо, еще цел остался. — Какой позор на бедные седины! — заорал Антуан, но тут же поправился: — На бедные рыжины! Пихнуть меня лаптёй дремучего детины! Я требую себе за это колбасы. Неожиданно Антуан притих — видно, заметил, что Гаврила как-то очень уж нехорошо на него посматривает. — Но-но! — сказал кот. — Ты, микрочип на ножках, ты не того!.. Потише! — Он пробормотал что-то еще, но Костя был уже за калиткой. Интеллектуальный замок захлопнулся за ним с каким-то особым остервенением. Костя перебежал дорогу, свернул в переулок и на полном ходу врезался в угрюмую компанию из четырех здоровенных парней. — В-вау! — взвыл один из них и запрыгал на правой ноге. — Ой, больно! Всю мозоль отдавил, гнида, змей! Ох! Ух! — Хлюп-хлюп-хлюп! — зашмыгал носом другой. — Ты, жмей, вешь нош мне башкой швернуй! Костя отскочил от парней как ужаленный и пробормотал: — Извините, ребята, я нечаянно! — За нечаянно бьют отчаянно! — крикнул удивительно длинношеий детина, которому досталось меньше всех. — Берем его, пацаны! Однако тот, которому отдавили мозоль, перестал наконец плясать и вытер слезы. — Тихо, Серый, остынь. — Он внимательно посмотрел на Костю, но, очевидно, не узнал. — Мы потом пересечемся. Стрелку забьем на фиг! — Ладно, — сказал Костя, — забивайте чего хотите. Я же сказал — нечаянно! — Шеф, а можно я ему в лоб дам? — попросил тот, которому не повезло с носом. — Дай, — сказал Эдик, — разрешаю. Но только один раз. — Держись, земеля! — предупредил Толян и, размахнувшись, нанес сильнейший боковой. Костя едва успел присесть, и кулак Толяна сочно вмазался в физиономию шефа. — Квак! — сказал шеф негромко и улегся на песок. Костя немедленно вскочил на ноги. Рядом стоял Толян и с удивлением рассматривал свой кулак. Притихший Эдик лежал на тропинке. — Идиоты! — выкрикнул Костя и торопливым шагом направился к евстигнеевскому дому. — Ну все, пацан, — донеслось до него, — ты сам подписался! «Что это за парни? — думал Костя. — Откуда взялись на нашу голову? Постой-ка! Да ведь один из них был сегодня у директора. Его медведь тяпнул! Значит, это те самые бандиты? Ну и дела!» Он быстро прошел в калитку, нашел под половичком ключ и отпер дверь. Камень чудес лежал в ящичке стола и осторожно поблескивал. Костя посмотрел на ящичек, который вдруг стал необыкновенно красивым и тяжелым, и понял, что камень превратил деревянную вещь в золотую. Наверное, для поддержки собственного имиджа. Он взял камень чудес и сунул его в карман. Камень сердито фыркнул, очевидно, возмущенный бесцеремонностью, и Костя невольно подпрыгнул. Из кармана посыпались искры. |