Онлайн книга «Специальный агент преисподней»
|
Пауза начала затягиваться. А поскольку она не рекламная, то прибыли от этого никакой. – Может, миром разойдемся? – предложил я пятерым добровольцам, видя, что драться им хочется еще меньше, чем мне. – Ты решил сдаться? – обрадовались они. – Я похож на идиота? – Ага,- довольно подтвердили они. – Ну все,- предупредил я, спуская Рекса.- Мое терпение иссякло. В последовавшие за этим мгновения происходящее напоминало цирковой номер «Вертикаль». Это когда мотоциклисты гоняют внутри металлической клетки сферической формы, постепенно принимая горизонтальное положение. Только вместо мотоциклов бандиты использовали свои ноги, с труднопостижимой скоростью убегая от оленя по стенкам ямы. – Во дают! Несколько кругов, и центробежная сила вынесла их за пределы ямы, где даже бережные руки товарищей не смогли заставить их вернуться назад. Лишившись законной добычи, Рекс выплюнул рваные тряпки и спокойно удалился в нишу. Я последовал за ним. Не желая подставлять свою голову под булыжник, в случае если такая плохая мысль придет кому-то в голову. А она обязательно придет, если я буду без нужды мозолить глаза. – Какой герой. – Умничка! – Какой лапочка!!! От обилия комплиментов я расцвел, пока не понял, что они предназначены не мне. Ну и не надо! Пристроившись на земле, я достал из-за пазухи наушники и вставил их в уши, чтобы не слышать слов, предназначенных Рексу. Обидно… не за себя, за весь мужской пол в моем лице обидно. Мне бы в небо, мне бы в небо, Здесь я был, а там я не был… Мне на ногу что-то упало. Я дернулся от неожиданности и ударился головой о землю, которая тотчас посыпалась за шиворот. Влажными, чуть прохладными комочками. Ветка. Чего это они там? А разбойники-душегубы с азартом пионеров, готовящихся к большому костру в честь Дня пионерии, сносили к яме охапки ветвей и бросали все это вниз. Это заняло довольно много времени: видимо, возле поляны валежник выбрали раньше, и за каждой новой охапкой приходилось уходить все дальше и дальше. Небо покраснело, озаренное багряными лучами заходящего солнца. Часа через полтора стемнеет. Может, удастся спастись под покровом ночи. Выберемся по валежнику, затем мы с Рексом сеем панику и под шумок все вместе сматывается. Хороший план. А если все срастется, то цены ему не будет. К тому времени, когда темнота окутала землю, на пути к свободе возникло непреодолимое препятствие в виде пятиметрового слоя веток, которыми намертво закупорили нас в яме, словно кукурузным початком бутыль с первачом. – Сообразив это, я страшно запаниковал, а вот девушки спокойны. Словно рядом со мной им совершенно ничего не угрожает. Лестно, конечно, но… Кто сказал, что страсть опасна, доброта смешна? Что в наш век отвага не нужна? Как и встарь, от ветра часто рушится стена. Крепче будь – и буря не страшна. Кто сказал – один не воин, не величина, Кто сказал – другие времена? Мир жесток и неспокоен, за волной волна – Не робей, и не собьет она. Встань! Страх преодолей. Встань! В полный рост. Выхватив меч, я попробовал с его помощью расчистить путь. Ветки послушно крошились под напором остро наточенной стали, но сверху тотчас опускались целые, занимая вакантное место. И лишь плотнее спрессовываясь. Здесь выхода нет. Попробуем с другой стороны. – Девочки, посторонитесь. Они послушно отошли, освободив мне доступ к дальней стенке ниши. Рассекая мечом клубки корней, я свободной рукой сгребаю комья земли себе под ноги, формируя лаз. – Мне бы саперную лопатку… – мечтательно вздохнул я и сам себя одернул: – Может, тебе еще и экскаватор?… Углубившись на метр, я был вынужден привлечь к общественно полезным работам девушек. Может, они потом и не простят мне урона, нанесенного их маникюру, но… будем исходить из постулата, что главное – быть живым, а ногти отрастут. Выключив плеер, я спрятал наушники. – Бери здесь.- Взяв за руку одну из девушек, а в темноте они все одинаковы, я кладу ее, то есть руку, между своими ногами.- Достаешь? – Да. – Бери. – Молодец. А теперь на себя и между ног. Только не очень резко – запачкаешь всех. – Хорошо. – За ней пристраивается следующая, а когда немного углубимся, то и последняя. – Мы поняли. – Приступаем. Девушки дружно, даже с каким-то воодушевлением взялись за выполнение моих распоряжений. Стоя на четвереньках, мечом взрыхляю землю, затем руками сгребаю ее под себя. Упирающаяся лбом мне пониже спины девушка выгребает ее из-под меня и проталкивает дальше, словно эстафетную палочку. Все заняты, только Рекс поскуливает внизу, то и дело просовывая голову в лаз и тут же отскакивая с полной пастью чернозема. Минут пять он фыркает, отплевываясь и прочищая дыхательные пути, затем история повторяется. От недостатка кислорода начинает кружиться голова, и я командую перерыв. Следующие мгновения приносят мне понимание трудной судьбы рака. Не хотел бы я всю жизнь так двигаться… – Мы прорыли метра четыре с половиной, может, пять. Не больше. Осталось два с половиной-два. Но их нужно вырыть очень быстро, на одном дыхании. – Почему? – Лаз может обвалиться, если кто-то из разбойников станет на него. – А если обвалится, что будем делать? – Не знаю,- честно признался я. – Давайте помолимся,- предложила одна из девушек. – Давайте,- согласился я. Если это поможет нам укрепить дух и набраться решительности перед трудным испытанием.- Только каждый про себя. – Хорошо. Все дружно склонили головы и начали просить благословения свыше. Не знаю, кому и как молились они, я же лично так ничего толкового и не смог сообразить. Какая-то каша в голове. «Сим-сим, откройся» – это якобы помогает отворять любые двери, вот только смысла в данном выражении я не вижу. Молитва – это что-то такое, что должно идти из глубины сердца или души. Тогда она будет услышана, а иначе… это просто набор слов. Мертвых слов. Идущих из никуда к никому. Молитва укрепит лишь истинно верующего, как пылающее любовью сердце осветит путь тех, кого любишь. Любишь не на словах – на деле. Пылало бы ярче пламени вырванное сердце Данко, не люби он людей искренне, самозабвенно? Любовь – вот настоящая молитва. Даже когда о ней молчат, она освещает путь среди мрака ненависти и непонимания, она омывает, делая чище. Пылая ею, мы сгораем в ней, чтобы, как птица Феникс, возродиться обновленными, чистыми от скверны и зависти, от злобы и равнодушия. |