Онлайн книга «Хранитель ключа»
|
И вот его оборвали на полуслове. Так порой, бывает: в человек громадного роста живет мелкий, суетливый человечишко. И если бы человек пишущий поднялся, то на голову оказался выше сегодняшних визитеров. Да вот беда — встать не мог, от страха подгибались ноги. — Почему без стука? — и голос его был высоким, подстать человеку маленькому. — Потому что никто нас в здравом уме не призовет. — ответил ему голос холодный, словно зимний ветер. Хлад прошел дальше, к столу, встал рядом с автором. Из-за спины легко прочел слова, написанные каллиграфическим почерком: — "Меж тем, должен сообщить Вам…" Ну вот, как и ожидалось. Вы снова пишите донос. Хозяин кабинета сжался, как и всякий человек, пойманный за чем-то непристойным. До сего дня он жил по принципу — ни дня без доноса. Ему хотелось бы стать известным писателем, но пока лучше всего у него получались доносы. Весь мир иногда казался ему заговором. Создавалось впечатление, что в заговорщики в мире не приняли только одного человека — его самого. — Кто вы такие? Какое ваше дело, до того, что я пишу? — завизжал доносчик. — Я работаю на благо общества, дабы оно… — Молитва истинно верующего пробьет небеса. — сказал Мор. — Жалоба истинного клеветника будет взвешена. Ваше увлечение принято во внимание, оценено уже давно. Еще как-то мы могли смириться с вашими работами во времена суда почти справедливого, хотя это и портило жизнь людям относительно честным и практически невинным. Но грядут смутные времена, когда суд и расправа будут недолгими. И ваши доносы будут в этой чаше лишние. — Я буду жаловаться! Я подам на вас в суд… Мор покачал головой. — Уже жаловаться ты не будешь. Ибо время суда — пришло… Все взвешено, отмеряно и сейчас будет отрезано… — Да кто вы такие, черт вас дери? — не сдавался хозяин. — Не поминай чертей — они скоро будут тут. Мы, можно сказать, последняя ступень цензуры. Внезапно доносчик все понял. И голоса визитеров, и их странные одежды, и оружие в ножнах. Пока еще в ножнах. Впрочем, нет, не убьют же они его прямо тут? Здесь и размахнуться саблей негде. А начнут выводить во двор, он и сбежит. Ну не может он умереть сегодня никак — столько планов на вечер. Может через годик или пять… Но Хлад ударил кинжалом, вдруг выпрыгнувшим из рукава. Кровь легла рядом с чернилами. — "Из того что написано, я больше всего люблю написанное кровью". - процитировал задумчиво Мор. — Вычеркивай! — распорядился Глад. -//- Первым проснулся Евгений. Чувствовал: слишком рано, долго не подымался, чтоб не разбудить остальных. Пытался снова заснуть, но бессонница оказалась сильнее. И вроде бы хотелось спать, и не получалось… Аристархов достал из-под головы книжку без обложки, читал ее. Перевернув последнюю страницу, печально вздохнул, спрятал книгу назад. Поднялся, прошел по полу босиком. В доме было душно, жарко. Может, стоило бы открыть дверь, немного проветрить, но это значило бы выпустить тепло. На цыпочках подкрался к печке. Дрова прогорели, но от золы шел жар. Аристархов бросил туда веток, несколько поленьев. Прошло немного времени, и огонь воскрес из пепла. Затрещали дрова. Евгений прошел по дому, открыл форточку. От скатанной шинели поднял голову Клим: — А который час… — Еще рано, спи… У нас полно времени… За окном светило солнце. Снег не то едва шел, не то ветер сдувал его с крыш, с ветвей деревьев. Несмотря на слова Аристархова, Клим поднялся. Завозился с одеждой, да разбудил всех. Компания просыпалась, садились завтракать. Ели ту самую сухомятку, сто припасли в дорогу. За трапезой почти не разговаривали. Лишь раз заговорил Евгений: — А я наконец то дочитал "Собор Парижской Богоматери". — Надо же! — деланно заинтересовался Клим. — Ну и как? Чем закончилось? Кто победил? — Все закончилось хорошо. Все умерли. Стало быть, смерть и победила. От тепла проснулась большая черная муха, и с недовольным, голодным гулом начала носиться по комнате. И надоела бы да портила аппетит этим жужжанием всем, если бы через несколько минут не угодила в паутину, сплетенную в уголке окна. Сначала билась бестолково, сердито, запутываясь еще больше. Затем устала, и начала дергать паутинки по одной, словно проверяя их на прочность. Спрашивается: стоило ли просыпаться, соблазнившись сомнительным теплом, дабы попасть в сети? Немного позже появился и паук — не то владелец этих сетей, не то просто первый проснувшийся. Он поднялся, но от мухи остановился на порядочном расстоянии. После завтрака Геддо что-то приготовил на печке, роздал всем маленькие чарки. Выпив его Евгений, почувствовал, что наконец-то проснулся окончательно. Снова подсел к печи, стал подкармливать огонь. Другой проснувшийся паучок по тонкой ниточке спускался к плите. То отращивая, то напротив укорачивая паутинку, животное обреталось в той зоне, где ему было наиболее удобно и достаточно тепло. — Эк их ту развелось. — заметил Евгений. Он взял нож, и резким движением перерубил нить. Паучок, перевернувшись несколько раз в воздухе, все же упал на лапки. Некоторое время даже постоял на раскаленном металле печки. Затем побежал. Но поздно… Его лапка касалась котельного железа. Треск, шипение, будто маленький взрыв, и ножка становилась короче. Еще шаг другой лапкой. Снова короткий, едва слышимый треск. Паук метался из стороны в сторону, но нигде не было ему спасения. — За что вы так с ним? — спросила Ольга. — Отчего-то с детства не люблю пауков. А вы любите?.. Как-то не подумал. Ну ничего. Следующего я принесу вам в коробочке… — Сделайте что-нибудь для этого! — Зачем? Впрочем, если вы так хотите… И рукоятью ножа пристукнул членистоногого. — Это чтоб не мучился… Все равно ведь не выжил бы… За окном промелькнула тень. Евгений метнулся к лавке, где под шинелью лежал «Кольт». Но поздно. Дверь от удара ноги, распахнулась, впуская холод и четверых мужиков с оружием в руках. В лоб Евгению смотрел Смит-н-Вессон, с пулями такими же большими как грецкие орехи. Аристархов осторожно поднял руки. — Гляди-кось! Они и правда тут! — начал один из охотников. — Я их, родимых, за версту по дыму почувствовал. Но тут из-под стола на вошедших бросилась собака. |