Онлайн книга «Если судьба выбирает нас...»
|
Встретились, поговорили — и отец предложил пожилому инвалиду-вдовцу стать воспитателем его сыновей. Матушка в то время была сильно занята новорожденным Феденькой, и мы с Николя предоставлены сами себе. А должный присмотр нам был просто необходим. Подумав три дня, Никифор согласился. Кстати, история появления в семье фон Ашей дядьки Никифора выявила для меня новые различия исторических событий двух миров. А все началось с того, что тройная интервенция — России, Франции и Германии — в Китай началась не после, а во время Японо-китайской войны 1894–1895 годов. Обеспокоенные ходом войны, наносящей значительный ущерб их интересам в Китае, правительства трех государств заключили так называемое Кильское соглашение. В соответствии с данным очень хитрым документом в Китай вводились оккупационные войска означенных стран «для прекращения кровопролития и защиты своих граждан, находящихся на территории Китая». Чуть позднее к договору присоединилась Великобритания, понимавшая, что поддержка Японии — это хорошо, но иначе все преференции поделят без нее. Однако активного участия в интервенции бритты не принимали — хватало забот с восстанием Махди в Судане… Нельзя сказать, что китайцев эти действия сильно обрадовали, и Восстание боксеров произошло на три года раньше, нежели в нашей истории. Это дало участникам Кильского соглашения чудесный повод с большой буквы «П». В итоге по Сеульскому мирному договору 1895 года произошел банальный раздел Китая между четырьмя великими державами и Японией. В результате Россия получила северную китайскую провинцию Хэйлунцзян, где русских к этому моменту и так было предостаточно, а также кусочек Внутренней Монголии «для спрямления железнодорожного пути до Владивостока». Германия приобрела стратегически важный Ляодунский полуостров с Порт-Артуром, но Россия получила право на строительство порта Дальний. Англия приросла Циндао и Вэйхайвеем, вместе с полуостровом Шаньдун. Франция в жаркой схватке с англичанами вырвала для себя остров Хайнань. Японцы получили Формозу [9] и Пескадорские острова. Кроме того, Китай признал самостоятельность Кореи, тем самым открывая возможности для японской интервенции. Этой самой интервенции пришлось ждать девять лет, до апреля 1904 года, когда высадили десант в корейских портах Чемульпо, Пусане и Гензане. Началась оккупация Кореи, воспринятая великими державами без особого беспокойства. Все понимали: восточному тигру тоже надо чем-то питаться. Тогда-то и произошел единственный в местной истории военный конфликт России и Японии, не приведший, однако, к серьезным последствиям. Эпизод назвали Хуньчуньским инцидентом. Оккупировав Корею, японцы двинулись дальше в Южную Маньчжурию. А из Гензана на участок новой русско-китайской границы направился сводный отряд под командованием полковника Микавы. Возрастание напряженности привело 9 мая 1904 года к открытым столкновениям подразделений японской армии и русских казаков в районе китайского городишки Хуньчунь. Боевые действия продлились 4 дня, после чего японцы, понеся значительные потери, отошли. Появление японских войск в Маньчжурии, в непосредственной близости от немецкого Ляодуна, да еще на территории Китайско-Маньчжурской железной дороги, соединявшей Дальний и Порт-Артур с русским Харбином, вызвало резкую реакцию Санкт-Петербурга и Берлина. Японцы отвели все свои воинские подразделения в Корею, а конфликт посчитали исчерпанным. 3
Увлекшись историко-политическими изысканиями в своей новообретенной памяти, я незаметно заснул и проспал до утра следующего дня. Разбудил меня задорный петушиный крик. Вот зараза, горластый какой! Как его до сих пор на суп не пустили «по законам военного времени»? И только несколько минут спустя до меня наконец-то дошло: я — слышу! Слух вернулся. Ну наконец-то… Мне, признаться, здорово надоела моя вынужденная глухота, и теперь я наслаждался доносящимися с улицы через открытое окно разнообразными звуками. Вот глухой лошадиный топот и скрип несмазанных колес — проехала телега. Вот мерный гул множества шагающих ног — строем прошли солдаты. Птички чирикают, ветер шумит в кронах деревьев. Лепота… Я лежал, не открывая глаз, и с удовольствием слушал. Бухнула дверь, затопали по коридору, и в комнату вошел Авдеич. В руках он тащил облупленный кожаный чемоданчик и походный брезентовый ранец — мои вещи, оставшиеся в обозе. — Доброе утро, Авдеич! — Доброе, доброе, ваше благородие! Я тута вещички ваши у полкового каптера получил. Куда ставить-то? — пробормотал себе под нос седоусый санитар, не особо рассчитывая на ответ. — Да вон под лавку и ставь! Мой ответ заставил его замереть на месте: — Ой, царица небесная, да вы никак от контузии очухались? Ну и слава богу! Ну и замечательно! — Авдеич пристроил вещи и размашисто перекрестился на иконы в красном углу. — Богородица Дева, радуйся! Я за дохтуром побегу и насчет завтрака все устрою! Сей секунд… Прежде чем я успел что-то сказать, он опрометью выскочил из комнаты. Я подоткнул подушку и сел на постели — ожидать прихода полкового врача. Ожидание, надо сказать, продлилось недолго. Не прошло и десяти минут, как в дверях появился давешний доктор Айболит. Сходство с персонажем старого советского фильма было поразительным. — Ну здравствуйте, голубчик! Поскольку в прошлый раз ваше самочувствие не позволило нам соблюсти формальности, разрешите представиться: старший полковой врач надворный советник Нижегородский Валерий Михайлович! — Прапорщик барон Александр Александрович фон Аш Третий! Очень приятно! — Вот и славно! Ну-с, как мы себя чувствуем? — Удовлетворительно, но очень скоро будем чувствовать себя хорошо! — Шутить изволите? — Что вы, Валерий Михайлович! Пытаюсь выглядеть оптимистом. — А выглядите записным острословом, голубчик! — отсмеявшись, ответил доктор. — Я, признаться, рад, что вы воспользовались нашим гостеприимством. Полк сейчас стоит в резерве, на фронте затишье, и я в некотором роде лишен медицинской практики. А тут вдруг германский аэроплан сбросил бомбы на нашу колонну с пополнением — вот и пациенты появились. Ничего не поделаешь, люблю свою работу! — А я думал, что нас обстреляла артиллерия… — Вовсе нет, дорогой мой! Тогда бы вы так легко не отделались — до фронта далеко, и к нам только изрядные «чемоданы» от восьми дюймов залетают. Появился Авдеич с ведром воды. Вылил ее в громадный чугунок и стал хлопотать у печи — разогревать воду. Потом вновь ушел и опять вернулся — на этот раз он принес полотенца и потертый кожаный саквояж. Доктор тем временем засыпал меня вопросами: |