Онлайн книга «Вечное пламя»
– Иван Лопухин, – прочитал фон Визель. – Был в нашем отряде политруком. Участвовал в ряде диверсионных акций. Принимал активное участие в разработке планов очередных диверсий. Занимался политической и агитационной работой среди простых солдат. Является приближенным генерала Болдина. – Он поднял взгляд. – Нам известно все. – И чего тогда спрашивать? Если все известно… – Зачем вам был нужен доктор Струбе? – Значит, не все известно? – спросил Иван. Немец схватился за стек. – Зачем вам был нужен доктор Струбе?! – Ну зачем еще нужны доктора? Как вас там… фон… – Мысли Лопухина путались. – Что вы идиотничаете, в самом деле? Зачем нужен доктор… Лечить! – Кого? – Раненых. – Много? – Чего? – Раненых. – Пошел ты… Фон Визель снова ударил Ивана по колену. Потом еще раз. И еще… Лопухин орал не переставая, но немец бил и бил. – Зачем был нужен Струбе? Что он тебе рассказал? – Ничего! Ничего! Ни-че-го-о-о-о!!! – кричал Иван, стараясь увести из-под удара поврежденное колено. – Где сейчас Болдин? – Не знаю! – Куда ты вел доктора? Куда? – Никуда! Не знаю! Немец схватил Ивана за горло, сжал холодными пальцами кадык. Лопухин захрипел, задергался. – Ты мне расскажешь все… – Sie es erwürgen Sie, der ober-Leutnant, [9] – сказал кто-то из темноты. Фон Визель замер. Иван видел перед собой его водянистые, змеиные глаза. Затем руки, сжимавшие горло Лопухина, разжались. Фон Визель отошел, отряхиваясь и поправляя китель. – Von ihm gibt es keinen Nutzen. Dennoch – der Galgen. [10] – Ja, aber ich wollte mit ihm reden solange, bis er sich ins Stück des Fleisches verwandeln wird. [11] – Bitte. Er Ihren. [12] Фон Визель забрал из стола какую-то папку и вышел. Лопухин, тяжело дыша, ждал, когда успокоится колено, в которое, казалось, кто-то воткнул кусок раскаленного железа. Тот, другой немец тоже, казалось, чего-то ждал. Его не было видно в темноте. Только красный светлячок сигареты и силуэт. – Все-таки мясник этот обер-лейтенант… – Голос был глубокий, с аристократическими нотками. – Мясник. Устроил тут комедию в средневековом стиле. Он просто злится, что его выдернули сюда из Гродно. Немец встал, подошел ближе. На нем была черная форма. В петлицах виднелся дубовый листок. Лицо… А вот лицо Ивану показалось смутно знакомым. Где-то он видел эту холеную, с тонкими усиками, орлиным носом и хищными бровями физиономию. И пенсне… Видел. Но где? – Все вопросы образованные люди могут решить и без этих… – Немец кивнул в сторону стека. – Штучек. Вы курите? Иван молчал. Немец хмыкнул. Подошел сзади, несколькими рывками освободил Лопухину руки. Тот сразу обхватил больное колено, будто это хоть чем-то могло помочь. Немец отошел за стол, сел чуть боком. – Скажите, а чего вы запирались? Играли в разведчика? Это совершенно бесполезно, да и болезненно. Редко кому удается удержать секреты при себе. Человечество придумало массу способов развязать язык. Иван молчал. – Не жмитесь. – Немец махнул рукой. – Я не собираюсь спрашивать вас о генерале Болдине и остатках его отряда. Этим пусть занимаются другие. Вон тот же фон Визель… У меня к вам разговор другой. Лопухин все так же молча разглядывал его. – Да что же это… – Немец шлепнул себя по колену. – Не стоило вас сразу отдавать в руки этому болвану. Ладно… Начнем сначала. Как вас зовут, мне известно, а я – Генрих фон Лилленштайн. В званиях сейчас надобности нет. Побеседуем с вами просто так. Почти неофициально. И тут-то Иван вспомнил, где видел и профиль этот орлиный, и пенсне, и усики! Только пенсне тогда было разбито, усики залиты кровью и лицо белое, восковое… Фон Лилленштайн был убит по дороге на Гродно во время рейда сводной роты генерала Болдина. «Выжил? Ранен был только? Притворялся? – заметалось в голове у Лопухина. – Что происходит-то, черт побери?!» – Ну как, вы согласны? – поинтересовался Лилленштайн. – Да, – ответил Иван хрипло. – Только вот пить хочется… – Это не беда. Немец встал, налил из графина воды, протянул Лопухину. Тот выпил жадно, обливаясь. Лилленштайн стоял рядом. Живой. Пахнущий дорогим одеколоном. Отглаженный и чистенький. Но Иван помнил, точно помнил это лицо… Кровь… Хотя форма была иная. – Легче? – Да, спасибо. – Вообще, знаете, я попробую вас заинтересовать… Вы ведь коммунист? Нет-нет, не надо молчать. Мы только-только начали интересную беседу. Мне все равно, кто вы по партийной принадлежности. К тому же ваш товарищ, может быть бывший товарищ, наговорил достаточно, чтобы повесить вас рядом с этим бандитом. Вы, вероятно, видели местную виселицу? Так вот, если наш с вами разговор будет… удачным, то, возможно, лагерь будет для вас лучшим выходом. Поверьте, смерть – это не то, что можно назвать… желанной штукой. Лилленштайн все так же улыбался, но в глазах… в глазах промелькнуло нечто особое. И Иван поверил. Немец знал о смерти не понаслышке. – Мне ваше лицо кажется знакомым, – вдруг сказал фон Лилленштайн. – Мы не могли встречаться? Вы бывали в Европе? Лопухин отрицательно покачал головой, чувствуя, как душа уходит в пятки. – Но определенно я где-то вас видел. Не могу вспомнить. – Такое бывает. – Да-да… – Немец встряхнулся. – Но продолжим, потому что фон Визель не станет долго ждать. Вы готовы к диалогу? – Давайте попробуем. Фон Лилленштайн улыбнулся и непонятно почему повторил: – Попробуем… – Он достал из кармана матерчатый сверток. Положил на стол, развернул. – Я хочу поговорить с вами об этом. Иван пододвинулся ближе и узнал свой медальон, подаренный ему в далекой карельской деревне. Что там нынче? – Это мое, – неожиданно для себя заявил Лопухин. |