Онлайн книга «Желтая линия»
— Нуй, что с тобой? Он смотрел на меня и, кажется, не узнавал. Наконец ожил, вцепился в мой рукав. — Посмотри, что у меня там? — попросил он, поворачиваясь спиной. Волосы на его затылке слиплись от крови, ниже на куртке расплылось темное пятно. Я не мог понять, что это — дыра в голове или просто ссадина, а трогать боялся. — Кажется, ничего страшного, — сказал я, чтоб не пугать его. — Держись за меня, пойдем искать медиков. — Медиков, — заторможенно кивнул Нуй. — А где все наши? — Идем, Отон-Лид только что объявил общий сбор. — «Крысолов»!.. — снова донеслось из дыма. Отон-Лид хмуро оглядел нас, пересчитал. И с досадой плюнул под ноги. От «Крысолова» осталось двенадцать человек. Где остальные — разбежались, покалечились или погибли под копытами, — этого не знал никто. Четверо из уцелевших были ранены, один из новичков сначала стоял ровно, затем вдруг покачнулся и рухнул лицом вниз. Его подняли, поддерживая под руки. — За мной! — прорычал Отон-Лид. Мы побрели сквозь разоренную базу. Новенькие свежеотстроенные улицы развалили не танки и самолеты, а стадо травоядных животных. Безмозглые чудища устроили взбучку великой и могучей Цивилизации — это было для меня непостижимо. Потом я увидел покореженные ворота лагеря для пленных. На ровненьких дорожках среди бараков и скамеек не было ни единого человека. Коровы поломали заборы, и пленные ивенки воссоединились со своим народом. Собственно, в этом и заключался смысл сегодняшнего налета. Возле главных ворот базы разрушений вообще не было. Оно и неудивительно. Здесь тройным кольцом стояли танки и штурмовики. Все они оберегали штабную колонну, так некстати прикатившую в наши места. Из вездеходов выглядывали испуганные обладатели высоких холо. Я искал глазами Щербатина, но безуспешно. Постепенно подтягивались другие команды — потрепанные, ошалелые, поредевшие. На свободном участке раскладывали свое скудное имущество полевые медики. Я отвел к ним Нуя и бережно усадил его на перевернутый ящик. Всех, кто мог ходить, не шатаясь, отправили прочесывать территорию — собирать раненых и убитых, а также оружие и прочее барахло, которое разбросали охваченные паникой цивилизаторы. Несколько команд усадили на вездеходы и послали в лес, чтобы вернуть разбежавшихся союзников. Без ульдров сейчас было не обойтись, после налета база оказалась катастрофически завалена мусором. Я со злорадством подумал, что начальству придется поискать другое пристанище. Наш поселок, провонявший гарью и залитый кровью, теперь мало подходил для спокойной и уютной жизни. Я тащил на плече складные носилки. Первое время попадались только убитые, мы их не трогали. Потом мы услышали ритмичные металлические удары из-за покореженного барака. Там валялся обугленный антротанк, стуча сам себя клешней по боку. Видимо, у него все перегорело, кроме этой клешни, и других способов позвать помощь он не имел. Бойцы окружили танк и ухватились за край помятой конусообразной башни, чтобы перевернуть ее, добраться до люка и вытащить оператора. — Стойте! — крикнул кто-то. — Тут еще один! В самом деле, между башней и стеной домика кого-то зажало — наружу торчали лишь две ноги в грязных изорванных штанах. В этот момент меня словно кольнули в самое сердце. Я еще не видел лица, но уже знал… — Взялись! Еще! — Тяжелый корпус танка покачнулся и откатился в сторону. Кто-то тут же начал ножом выковыривать крышку люка. — Щербатин, — тихо позвал я, склонившись над придавленным человеком. — Ты меня слышишь? Он не отвечал. Я потрогал лоб — теплый. Попробовал найти пульс, но не нашел. В голове теснились какие-то глупые размышления: может ли погибнуть Щербатин, будучи тыловым комендантским служащим, логично ли такое? — Ну что там, живой? — спросили меня. — Если нет, оттаскивай — мешает. Щербатина схватили за руку и поволокли в сторону, и в этот момент он вдруг дернулся и коротко вскрикнул. — Живой! — Я бухнулся на колени, судорожно разбирая носилки. — Помогите кто-нибудь! Когда Щербатина перекатывали на носилки, он снова вскрикнул. Его глаза в этот момент открылись — они были совершенно ясными. — Колониальные войны, — пробормотал он. — Любопытно… * * * В больнице витала атмосфера беды и боли. Собственно, это была и не больница, а просто место для хранения полуживых человеческих обрубков. Для временного хранения. Такая же казарма, только тоскливая и тихая. Я долго ходил вдоль рядов кроватей, пока искал Щербатина. Обитатели лазарета смотрели на меня с полным равнодушием. Персонала здесь почти не было, я увидел лишь двух хромых санитаров — бывших бойцов. Щербатин неподвижно лежал под серым одеялом, водя глазами по сторонам. Увидев меня, он напрягся, словно хотел встать, протянуть руку, улыбнуться. Но так и не встал, и не улыбнулся. — Ни один не пришел, — едва слышно проговорил он. — Сколько их ко мне переходило, пока здоровенький был, — и командиров, и начальников… Никто не пришел. Я просил, я передавал, чтоб зашли. Бесполезно. — Как ты? — спросил я, присаживаясь на край кровати. — Уже никак. Ничего не чувствую, что-то с позвоночником. И кости — в крошево. Только язык и шевелится. — И ничего нельзя сделать? — Наверно, можно. Только не по моим доходам. Медики честно сделали все, чтобы я не умер. Остальное — мои проблемы. — Остальное — это что? Куда теперь тебя? — Теперь только ждать транспорта на большую землю. Долго ждать. Отправят меня в какой-нибудь тихий уголок, присвоят первое холо по инвалидности. Положат в такую же конюшню с телевизором. Буду ждать быстрой старости и смерти. Буду получать вкусовые добавки по праздникам. Вот и все мои радости. — Этого не может быть. Ты же не виноват! Ты пострадал на службе, они должны… — Нет такого слова «они», Беня. Есть только «она» — Цивилизация. И она обо мне позаботится — ровно настолько, сколько уцим в моей копилке. Пища, крыша над головой и ненавязчивый уход мне гарантированы. Это справедливо. — О чем ты говоришь?! — А знаешь, как тут за мной ухаживают? — продолжал Щербатин, не слушая меня. — По утрам сдергивают одеяло и смывают из шланга все, что я за ночь под себя налил и наложил. Спасибо, хоть вода теплая. — Постой, Щербатин, объясни мне еще раз. Тебя можно поднять на ноги, но не хватает уцим, это верно? — Да, наверно, поднять можно, — проговорил Щербатин без особого энтузиазма. — Штурмовиков, например, как-то лечат. — Ну, отлично! Я поделюсь с тобой уцим. — С твоими доходами, Беня, ты всю жизнь будешь работать на мои лекарства. |