Онлайн книга «Не плачь по мне, Аргентина»
– Когда? – поинтересовался Костя. Он с утра чувствовал себя неважно. Странное, неприятное предчувствие тревожило его. Ощущение чего-то непоправимого, неумолимо приближающегося. – Совсем в другом месте, – соврал Ракушкин. – И в другое время. – Скажите, Антон, а вам бывает страшно? Ракушкин внимательно посмотрел на Костю. – Конечно, бывает. Всем бывает страшно. – А чего вы боитесь? – Того же, что и все остальные. – Тюрьмы? Смерти? – Нет. С чего мне бояться тюрьмы? Тюрьма – это лишение свободы, точнее, какой-то ее части. Строгое подчинение режиму и внутренним законам. Все на зоне делится между двумя полюсами: охрана и лагерные авторитеты. Во всех тюрьмах мира… все одно и то же. Не скажу, что это приятно, но бояться тут нечего. То же самое и со смертью. То, чего не избежать. – Тогда чего же вы боитесь? – Меня пугает неопределенность. Когда неизвестно, чего ждать, я начинаю нервничать. – А сейчас? – Сейчас? – Ракушкин улыбнулся. – Я знаю, что будет, и, следовательно, не нервничаю. – Хорошо вам. – А вы о чем думаете, Константин? – О Маризе. Аргентине. Обо всем… – Мариза – это та девушка, про которую вы мне говорили? – Да. Я думаю, что самое трудное в жизни – это проблема выбора. – Таманский вздохнул и потер ладони. – Надо же… руки взмокли. Никогда такого не было. – Не волнуйтесь, Костя. – Ракушкин выглянул в окно. – Никакой проблемы выбора не существует. – Почему? – Потому что всегда найдется человек, который решит за вас. Возможность выбирать самому – настолько большая редкость в нашем мире, что бояться ее нельзя. Ею надо наслаждаться. Помните, я говорил, что знаю, что будет? – Да… Но… – Так вот, – Антон засунул за пояс пистолет. – Сейчас будет штурм. – Ракушкин кинулся к двери, ведущей на лестницу. – На нас вышла одна из поисковых команд! – крикнул он следующему за ним Косте. – Они точно еще не знают, что он тут… – Может, обойдется? – Вряд ли! Ребята Моралеса за эти дни напряглись дальше некуда. – Я не понимаю… В этот миг внизу оглушительно грохнуло. Дом тряхнуло. С потолка тонкими струйками посыпалась побелка. – Ого! – Антон подскочил к узкому окошку, выходящему на улицу. Внизу за машинами прятались какие-то люди. Штурмовые винтовки, зеленая форма. Армия. Снизу раздался еще один взрыв. Ракушкин выбил стекло и несколько раз выстрелил. Какой-то резвый мальчик в зеленой форме упал, раскинув руки. Через несколько секунд по окну ударила автоматная очередь. Антон отскочил за стену. – Ломают дверь. Насколько я понимаю, это поисковая команда. Вряд ли они попытаются взять нас своими силами. Скорее всего просто блокируют и будут ждать подмогу. Снизу доносилась разрозненная пальба. – А что же тогда делать? – крикнул Таманский. С внутренней площадки они держали подходы к лестнице. – Те, ради кого это все затевалось, не станут дожидаться… Если они не появятся в течение минут пятнадцати, надо будет уходить. И тащить с собой Бруно. А не хотелось бы… – Ракушкин отошел в глубину помещения, чтобы видеть через окно дальнюю сторону улицы. – Вы принимали сегодня тот порошок, Константин? – Да, – ответил Таманский. Его голос звучал как натянутая струна. – Очень хорошо, – похвалил его Ракушкин. – И очень вовремя… – Почему? Вместо ответа Антон поманил Таманского рукой. – Смотрите… За осадившими вход армейцами, не скрываясь, шли люди. Пара десятков вооруженных головорезов и… Таманский прищурился. Эти парни словно расплывались, терялись в воздухе. Пятеро в серых, развевающихся плащах. – Что это? – То, что нам нужно. – Ракушкин перегнулся вниз через перила лестницы. – Моралес! Приготовиться! Снизу что-то неразборчиво ответили. – Костя, я вниз! – Антон, пригибаясь, чтобы уйти под простреливаемым окошком, нырнул в провал лестницы. Таманский подошел к окну-бойнице и осторожно выглянул наружу. Армейцы вели себя более чем странно. Они словно бы не видели вооруженных бандитов, что приближались к ним. Сам не понимая, что делает, будто ощутив неслышимый зов, Костя пригнулся, миновал окно, двинулся вслед за ушедшим далеко вниз Антоном, но тут с улицы донеслись выстрелы. Таманский вздрогнул, обернулся… Армейскую поисковую команду расстреливали в упор, словно стайку слепых щенков. Внизу Антон вырывал автомат из рук Педро Моралеса. – Я сказал, не стрелять! Не стрелять, я сказал! – зло рычал Ракушкин в трясущееся лицо. – Они же их как котят!.. – Моралес, прежде невозмутимый, равнодушный и хладнокровный, сейчас покраснел, взмок и дрожал всем телом. Он цеплялся за оружие, как утопающий за соломинку. —Я сам, я видел! – Ты где должен быть?! Где должен быть?! – рявкнул Антон. – Отвечать! – В комнате, под лестницей… – И что ты должен делать? – Ждать! – Тогда какого черта ты тут делаешь?! – заорал Ракушкин, схватив аргентинца за шиворот. – Пошел на боевой пост, скотина!!! Удивительно, но на Моралеса это подействовало, и он исчез в темноте коридора, ведущего к лестнице. Остальных бойцов уже не было видно. – Идиот, решил посмотреть, с кем будет иметь дело, – проворчал Антон подошедшему Косте. – Так насмотрелся, что чуть все дело не завалил. – Ракушкин осторожно выглядывал в небольшую бойницу. Снаружи донеслось несколько хлопков. – Добили раненых, – прокомментировал Антон. – Сейчас сюда полезут. Давайте-ка, Константин, займем свое место. Зря вы спустились. – Он посмотрел Таманскому в лицо. – Что? Накрывает? Костя кивнул. Он чувствовал неладное, чувствовал, как дрожит каждая мышца, каждый нерв натянут как струна, и вот-вот зазвенит неслышным звоном паники. – Поймите, Константин, это всего лишь люди. Просто очень сильно изуродованные, но все-таки люди. – Я знаю, – выдавил Таманский. – Знаю. – А значит, их можно убить. Помните об этом. Можно убить! – Ракушкин прислушался. – Бегом! Таманский развернулся и на ватных ногах, оскальзываясь на битом стекле, побежал к лестнице. Там, в темноте, ухватившись за холодные металлические перила, Костя ощутил, как отпускает его непонятная сила, неслышный зов, тянувший его на улицу. Таманский встряхнулся и заторопился вверх. Бойцы вошли внутрь. |