Онлайн книга «Хозяин колодцев»
— Арман? — спросила Юта испуганно. Он хотел ответить, но чуть не прикусил язык отчаяно лязгающими зубами. — Ты вспомнил? — Юта старалась не выдавать своего страха. Он помотал головой в темноте. Мокрый, как мышь, с головы до ног покрытый холодным потом, он слышал, как сердце его, переместившись почему-то к горлу, отстукивает беспорядочную дробь. — Что же делать? — Юта чуть не плакала. — Тебе плохо? Ну вспомни, постарайся! Он крепко взял за запястье ее руку, сжимающую цветок. Поднес к своему лицу, снова вдохнул и заставил себя закрыть глаза. Черно. Черно. Красные пятна. Темень… И когти его сомкнулись! Сомкнулись, сжали жертву и поволокли вон… Он нес ее — о позор! — нес прочь от замка, а она вырывалась, почему-то только сейчас решив сопротивляться. Он принес ее в брошенный песчаный карьер на окраине какого-то поселения и опустил в размытую дождем глину. А по склону рыжей ямы, липкому, грязному склону скатывались бесформенные комья. Комья глины, всего-то… — Арман! Юта сжимала свечку в кулаке, не замечая потеков горячего воска на пальцах. — Я испугалась… У тебя было такое лицо… Соскользнул на пол вялый невзрачный цветок. Арману было легко, так легко, как в детстве, как в хмельном счастливом сне. Все хорошо, все еще может быть очень неплохо… Кошмар забудется. Комья глины? Скатились, упали на дно, сравнялись с землей… В сознании больше нет занозы, и колоссальная тяжесть рухнула с плеч, придавив мимоходом страх перед Ритуальной комнатой. Арман глупо рассмеялся, обнял Юту за плечи и по-братски поцеловал ее в щеку, у самого уголка губ. Она смотрела на него круглыми восхищенными глазами, но в темноте он различал только две светлых искорки. * * * На Юту снизошло прозрение. Труды ее в клинописном зале, дни и ночи при свете дымного факела, воспаленные глаза и озябшие ноги, радости открытий и отчаяние тупиков, и даже та толстая крыса, которая, выскочив однажды из неведомой норы, перепугала принцессу насмерть — все это чудесным образом проросло в Понимание. Взглянув на текст Пророчества, Юта с благоговейным страхом осознала вдруг, что чужие символы понятны ей и она может читать. Она разволновалась так, что чуть не выронила факел. Потом, будто испугавшись, повернулась и бросилась бежать — прочь из клинописного зала, на поверхность. Арман не поверил. Он привык уже к ее фантазиям и не желал ничего слушать. Прочла? Расшифровала? Вытри сначала копоть из-под носа, а то извозилась, как мышь в каминной трубе… Она была на грани гневной истерики, когда он выбрался-таки из удобного кресла и бросил с усмешкой: — Что ж, покажи… Набрав факелов, они вместе отправились вниз, и по пути Юта становилась все спокойнее и увереннее, а Арман, напротив, невесть почему разволновался и, ругая себя за пересохшее горло и взмокшие ладони, нервничал все больше и больше. Пришли. Плоский, вертикально поставленный камень с начертанным на нем Предсказанием отбрасывал две тени — от Ютиного факела и от факела Армана. Начертанные на нем знаки слились в красивую, но неразборчивую вязь — так, во всяком случае, могло показаться неопытному глазу. Арману так и виделось. Он покосился на принцессу насмешливо и подозрительно. — Тут не про всех, — сказала Юта шепотом. — Сначала — «слава доблестному Сам-Ару». — Это понятно, — сказал Арман как мог небрежно, стараясь, чтоб голос его не дрожал. — Это и я могу «расшифровать». — А потом, — Юта перевела дыхание, — потом — по номерам… Сорок третий потомок Хар-Анн. Розыгрыш, подумал Арман. Шутка. Пусть даже Хар-Анн и был сорок третьим потомком — что с того? — Тут, — Юта кусала губы, — как бы предсказание… предостережение… ты знаешь, что случилось с этим… Хар-Анном? — Знаю. Но тебе не скажу. Прочитай прорицание. — Сейчас… Поднеси факел ближе… Значит так… Удача… И еще, кажется, доблесть. Старость, жизнь… А, доживет до старости, если… Она запнулась. Арман молчал. Потрескивали факелы. — И это все, предсказательница? — усмехнулся он наконец. Юта обернулась, и он увидел две складочки между ее бровями, придававшие принцессе необыкновенно серьезный вид: — Тут… Я читаю, но не могу понять. «Предок драконов». Хар-Анн доживет до старости, если не захочет посетить этого… Предка. Она замолчала, озабоченная и чуть виноватая. Арман смотрел на нее, на камень за ее спиной, на пляшущие тени — и ощущал благоговейный ужас. Неужели? — Предок драконов, — услышал он собственный хриплый голос, — это легендарный Прадракон. Посетить Прадракона — значит, совершить паломничество за море, в страну, откуда, по преданию, явились прародители. Хар-Анн, сорок третий в роду, не вернулся из такого паломничества, и вообще мало кто вернулся из него… — он перевел дыхание. — А теперь скажи, откуда тебе об этом известно? Я рассказывал или прочитала где-то? — Прочитала, — сказала Юта тихо. — Здесь. Арман окинул покрытый письменами камень долгим недоверчивым взглядом. Коротко потребовал: — Читай дальше. Юта прокашлялась. Подалась вперед, шевеля губами. Пробормотала наконец: — Значит, Хар-Анн доживет до старости, если не… отправится в паломничество. Дальше — сорок девятый потомок, Лир-Ир. Этому… суждено несчастье. Стало тихо. — Все? — спросил Арман после паузы. — Все, — кивнула Юта. — Что с ним сталось? — Погиб в юности, едва успев победить в схватке младшего брата. Разбился о скалу. Лихач был и забияка. — Ясно… Арман, а ты знаешь все о каждом из двухсот своих предков? Он стоял, опустив факел, и глаза его смотрели мимо Юты, через ее плечо, на причудливо изукрашенный камень. Значит, это правда. Он осознал это внезапно и с опозданием, и весь его опыт возмущенно сопротивлялся такому осознанию, но Прорицание — вот оно. А вот девчонка с радостно посверкивающими глазами, а ведь он смеялся над ней, когда на стену у камина углем наносились знаки «небо», «несчастье», «радость», «смерть»… — Ты действительно прочитала это? — спросил он шепотом. — А я тебе о чем твержу! — воскликнула она нетерпеливо, явно не понимая невероятности собственного открытия. — Смотрим дальше: пятьдесят восьмой потомок… Сан-Ир. Здесь знак смерти… Рано… А, наверное, рано умрет, раньше времени, если… будет непочтителен с… отцом отца отца… прадедом, что ли? Она вопросительно воззрилась на Армана, ожидая рассказа о судьбе Сан-Ира, но Арман молчал, водя рукой по письменам и повторяя пальцем их очертания. Наконец, Юта услышала приглушенное: |