Онлайн книга «Врачебная ошибка»
|
* * * Ирина Попкова оказалась не такой, как я себе представляла. Молодая, около тридцати, худенькая, похожая скорее на уставшую старшеклассницу, нежели на мать одиннадцатилетнего мальчика, она заискивающе улыбнулась мне, как только я представилась. По всему видно, что ей пришлось пройти не одну инстанцию, где мало кто был заинтересован вникнуть в проблему. Отсюда и эта улыбка, и нервные, суетливые движения, когда она на ходу подбирала вещи, разбросанные ребенком, провожая меня в гостиную. – Извините за беспорядок, – растерянно оглядываясь, сказала Ирина. – С утра собирала Алешку на экскурсию… – Все в порядке, – перебила я. – Сама виновата, что предупредила вас всего час назад, – это вы извините! – Значит, вы работаете в Отделе медицинских расследований? Тяжелая, наверное, работа! – Непростая, – согласилась я. – Андрей Эдуардович вкратце обрисовал мне вашу проблему. Вам не удается получить опухолевый материал сына из Института радиологии, так? Она кивнула. – А зачем вообще это понадобилось? Насколько я понимаю, Алешу успешно прооперировали на предмет удаления опухоли Вильмса. – Успешно, да, – снова закивала она. – Только теперь у моего сына всего одна почка. – К сожалению, это была единственная возможность при его диагнозе. – В том-то и дело! Понимаете, я вовсе не уверена в том, что диагноз был поставлен правильно. Вот это уже интересно! – Что заставляет вас сомневаться? – С самого начала все шло как-то не так. Вообще-то, мы обратились к врачу из-за того, что Алешу избили в школе. – Избили?! Кто? – Одноклассники. – Да ведь им же одиннадцать лет всего! – Тем не менее они его избивали, причем жестоко – ногами. – Боже мой, куда мы катимся! – едва слышно пробормотала я. – Я, конечно, побежала к классной руководительнице, поругалась с ней, но это совершенно бесполезно: она сама натравливает детей друг на друга, такой уж человек! – Этот «человек», между прочим, в школе работает! – с возмущением воскликнула я. – Если вы все это знаете, почему не жалуетесь? Скандалить с классной руководительницей – это одно, а написать жалобу на имя директора… – Так они с директрисой закадычные приятельницы! – всплеснула руками Ирина. – Ну, есть же и другие пути, – возразила я. – Комитет образования, например? – Я уже решила перевести сына в другую школу, но в данный момент у меня проблемы посерьезнее. – Вы показали ребенка врачу после избиения? – Сначала нет. Алешка не жаловался, все быстро заживало. А через пару недель вдруг стал говорить, что у него болит живот и ноет поясница. Вот тогда-то я по-настоящему забеспокоилась, и мы пошли к доктору. Тот назначил обследование. Поначалу поставили диагноз – ушиб почки, но после почему-то засомневались и сделали еще одно УЗИ. Потом нас послали в институт радиологии, а затем – в НИИ онкологии имени Петрова, к доктору Нинель Георгиади. – Это она поставила окончательный диагноз? – Да. – Простите, я, конечно, не специалист по раковым заболеваниям, но опухоль Вильмса… – Вы правы, – перебила Ирина. – Опухоль Вильмса обычно выявляется у детей до шестилетнего возраста – я досконально изучила этот вопрос. Когда сказала Георгиади, она только плечами пожала и заявила, что нефробластома действительно характерна для маленьких детей, но и у более старших далеко не редкость. – Ну, ей лучше знать, она же узкий специалист. – Она торопила нас, говорила, что медлить нельзя, пока размер опухоли невелик, а им как раз «сбросили» квоты на Вильмса, то есть операцию можно сделать бесплатно. В противном случае все равно придется ее делать, но за деньги, а это сотни тысяч рублей! У меня, естественно, таких денег никогда не было и вряд ли они появятся. Отец Алеши тоже на меня насел. Знаете, прихожу я на консультацию к Георгиади, а там сидит мой бывший, и они вдвоем как накинулись… – С чего это? – удивилась я. – Георгиади орала, что натравит на меня опеку, если я откажусь от операции! – С какого перепугу? Слова об органах опеки заставили меня скривиться: именно сейчас, когда предстоит тяжба с бывшим мужем в отношении Анютки, я даже слышать о них не могу! – Дескать, я подвергаю опасности жизнь ребенка, – объяснила Ирина. – Вот как! – Они с мужем наперебой принялись меня убеждать в том, что промедление смерти подобно и что такой шанс с квотированием представляется нечасто… В общем, я согласилась. Операция прошла удачно, и я надеялась, что все позади. – Как функционирует вторая почка? – поинтересовалась я. – Алешка быстро утомляется. Раньше он был подвижным ребенком, бегать любил, шустрый такой… Теперь чуть пробежится – холодный пот. – Вы с врачом консультировались? – Георгиади выписала нас в поликлинику. Лечащий врач говорит, что это нормально: должно, мол, пройти время, чтобы единственная почка успела взять на себя функции утраченной… Утраченной, так они говорят! – Я все-таки не пойму, Ира, что вас смущает? Операция прошла, идет восстановительный период. Врач права: реабилитация требует времени. – Я же вам еще не все рассказала! После операции прошло полгода, и тут ко мне заявляется журналистка и начинает расспрашивать об Алеше. – Журналистка? – удивилась я. – Чем ее заинтересовал ваш случай? – Она заявила, что ведет журналистское расследование в отношении НИИ Петрова. Нина, так журналистку зовут, сказала, что опросила родителей маленьких пациентов и у нее появились подозрения, что некоторым из них вовсе не была показана полная нефрэктомия! – Как, интересно, она пришла к такому выводу, не будучи медиком? – недоверчиво спросила я. – Нина сказала, что одна родительница, не удовлетворенная диагнозом, добилась получения опухолевого материала своего ребенка и сдала на независимую экспертизу. Выяснилось, что никакого Вильмса и в помине нет, а у ее дочки была онкоцитома! – То есть не рак, а доброкачественная опухоль? – Точно! Причем ее вполне можно было выявить при УЗИ или КТ – не бог весть какая сложная диагностика! Тогда и я засомневалась. Выяснила, что для точной диагностики опухоли Вильмса нам должны были провести сцинтиграфию костей, изотопную рентгенографию и комплексное ультразвуковое исследование внутренних органов. На самом же деле мы только сдали кровь на общий и биохимический анализы, мочу и КТ почек, после чего Георгиади сразу сказала, что нужна биопсия. – В принципе, такое возможно – если картина и так ясна, – задумчиво проговорила я. – Но дело в том, что нам сначала поставили почечно-клеточный рак – опухоль Вильмса возникла потом. Я узнавала: микроскопически онкоцитома похожа на ранние стадии почечно-клеточного рака, и ее часто относят к предраку почки и рекомендуют удалять хирургически… |