Онлайн книга «Секретные объекты "Вервольфа"»
— Конечно! — Господин оберфюрер, от вас не может быть никаких секретов. Мы действительно только вчера перегнали из Нейштадта совершенно новую лодку. Она стоит в «Гроте». — Насколько я знаю, в отличие от остальных она не одноместная, а трехместная. Это правда? — Господин оберфюрер! Вы великолепно информированы обо всем! — А как же! СД знает все! Это абвер мог позволить себе заниматься интеллектуальными упражнениями, а мы — работаем! — Да, господин оберфюрер, «Зеехунд» — прекрасная лодка. Я уже давно имею дело с «Группой боевых пловцов Ост», не раз видел всяких там «негеров» и «биберов» [182] , но эта лодка — просто шедевр! Дизельный мотор в шестьдесят лошадиных сил, дальность хода — двести семьдесят миль, погружение на глубину до семнадцати метров! Это уже настоящая подводная лодка, но в миниатюре! Представляете, она уходит под воду за каких-нибудь пять-шесть секунд! Я не подводник, но понимаю, как… Тактико-технические данные немецкой сверхмалой подводной лодки «Зеехунд» «ЗЕЕХУНД» (тип XXVII В5) Длина… 11,86 м. Высота… 1,36 м. Водоизмещение… 12,3 куб. м. Двигатель… 1 дизельный мотор 44,1 квт/60л.с. Скорость… 7,7 узл. Дальность хода… 270 мор. миль Глубина погружения… 30 м. Экипаж… 1–3 чел. Вооружение… 2 торпеды G7e. — Все это хорошо, Нойман. Я понимаю, что «Зеехунд» может действовать на море. А может эта подлодка, например, войти в реку? — В реку? Вы имеете в виду… — Да, я имею в виду Прегель. — А зачем? — Вы, господин Нойман, как старый еврей, отвечаете вопросом на вопрос! — Господин оберфюрер, я просто хотел сказать, что не понимаю смысла вашего вопроса. Если вы хотите выяснить, может ли «Зеехунд» войти в реку, мне надо знать, зачем это нужно. При каких обстоятельствах, в каком положении, конкретно на каком отрезке Прегеля и так далее… — Господин корветтен-капитан, я веду речь только об одном: о том, может ли подводная лодка-малютка войти по Кёнигсбергскому каналу в Прегель, достичь центра города, ну, положим, где-то в районе нового железнодорожного моста, а затем вернуться назад? — Я… не могу сразу вот так вам ответить. Во-первых, для этого надо тщательно изучить лоции, оценить фарватер… — Я это понимаю и без вас! Я спрашиваю: вам нужны дополнительные указания, чтобы подводная лодка вошла в Прегель или вы можете решить это сами? — Это моя прерогатива. Командиры всех четырех групп подчинены непосредственно мне. Я принимаю решение о характере боевого использования «Зеехунда» и других специальных сил и средств. — Тогда, Нойман, будем играть в открытую. — Я не понимаю. — Объясню. Через несколько дней в городе начнутся уличные бои. Я думаю, что они продлятся недолго и Кёнигсберг падет до середины апреля. У меня в городе остаются группы «Вервольфа», большая агентурная сеть, а также законсервированные радиоточки и потайные базы. Но мне, возможно, потребуется вывезти из города одного человека… — Одного человека? Кого? — Очень ценного агента. Он сейчас выполняет специальное задание, полученное непосредственно от рейхсфюрера [183] . — А при чем здесь я? — Нойман, вы все понимаете. Только прикидываетесь. Мне нужно вывезти этого агента на «Зеехунде», так как другого пути, вероятно, уже не будет. — Насколько я понимаю, это невозможно. — Почему? Ведь «Зеехунд» — трехместная лодка! — Фактически двухместная, но ее экипаж — командир и бортинженер. Я даже не представляю себе, может ли один человек управлять ею! — Поговорите с опытными боевыми пловцами, теми, кто уже плавал на «зеехундах»… Нойман задумался, как будто вспоминая что-то. — Постойте, господин оберфюрер. По-моему, это было в Дюнкерке. Там был блокирован наш гарнизон, и три «Зеехунда» доставили туда «масляные торпеды» — продукты для окруженных частей. Кто-то из группы рассказывал мне, что одна из подводных лодок управлялась только командиром. Ну, для того, чтобы взять побольше продуктов… — Вот видите, корветтен-капитан. Значит, можно. — Может быть, может быть. Во всяком случае… — Во всяком случае, — перебил его Бёме, — вы можете рассчитывать на особую благодарность рейхсфюрера и вознаграждение… — Что вы имеете в виду? — В смысле благодарности рейхсфюрера? — Нет, в смысле вознаграждения. — Я имею в виду, что вы лично получите тридцать пять тысяч рейхсмарок. Нойман посмотрел долгим взглядом на Бёме и тихо, как-то с сожалением сказал: — Завтра они превратятся в простые бумажки. — Вы правы, корветтен-капитан. Мировой эквивалент лучше денег. Вы получите золотом, вернее, золотыми украшениями, по цене равными этой сумме. Согласны? — Господин оберфюрер! Я люблю ясность и был бы несерьезным человеком, если бы не поинтересовался, когда, где и каким образом мне будет передано вознаграждение… — Разумеется, Нойман. Первую половину вы получите завтра, а вторую — когда лодка будет у железнодорожного моста. Договорились? — Хорошо. Я согласен. Но мне нужно время. — Дорогой Нойман, вот времени у нас как раз и нет. Русские будут здесь в считаные дни. — И все-таки, господин оберфюрер. Завтра к вечеру я сообщу… Нойман замолчал прислушиваясь. Вдали слышался нарастающий гул летящих самолетов, затем дальние разрывы бомб. — Давайте поторопимся. Через пару минут русские самолеты будут здесь, — с тревогой в голосе проговорил Бёме. Они быстро сели в машину. Но, не доехав до казарм на Кранцер Аллее каких-нибудь пятидесяти метров, вынуждены были остановиться. Грохот взрывов, огненные вспышки, пунктиры трассирующих пуль, редкие выстрелы зениток — все слилось в раздирающий барабанные перепонки гул, погрузилось в кромешный ад. Руководитель службы безопасности всей Восточной Пруссии, вновь назначенный командир сводного полка СС, высший офицер СД оберфюрер Хорст Альвин Бёме лежал, уткнувшись в грязь, рядом с колесами своего автомобиля. Вжимаясь в землю и закрывая руками голову, в этот момент он думал только об одном — как выжить, спастись в этом страшном, наполненном огнем и грохотом мире. Рядом с ним лежал командир отряда специального назначения военно-морской разведки корветтен-капитан Нойман, который так же, как и Бёме, молил бога о пощаде. Оба они еще пять минут назад обсуждали план предстоящего вывоза из Кёнигсберга «особо ценного агента», один — стараясь до последнего момента оттянуть сообщение о том, кто конкретно должен быть вывезен, а другой — смутно догадываясь, что этим человеком, скорее всего, будет… сам оберфюрер Бёме. |