Онлайн книга «Княжна Тараканова. Жизнь за императрицу»
|
Орлов был в восторге, от природы моложавый, он помолодел еще, казалось, лет на десять и в свои сорок три выглядел совсем мальчишкой. А у Потемкина почему-то больно сжалось сердце от недоброго предчувствия, и поздравления замерли на языке. «С чем поздравлять? С браком преступным?» Он братски любил этого человека и не желал ему несчастья. Орлов ничего не замечал. – От Катеньки, звездочки моей, поклон нижайший. Ах, Гриша, какое ты нам добро сотворил! Матушка гневается, «дерзость», говорит. – Еще бы не дерзость, – вздохнул Потемкин. – Дивлюсь я на тебя, Григорий Григорьевич, неужто, всю жизнь дамским полом окруженный, не мог ты себе жену иную сыскать, кроме как сестрицу двоюродную? – Ни одна меня так не любила. Князь! Сам без греха что ли? – Да кто без греха? – Так-то, если два худа, меньшее выбирай. А Господь добрее людей. Он простит. – Ну дай Бог, чтоб так и было, – вздохнул Потемкин, разливая вино. – За ваше здравие, молодые! Осушили бокалы. У Орлова разгорелись щеки. – Ты… ты прости меня, Гриш, – растроганно пробормотал он, – прости, что я против тебя враждовал. – Это ты-то враждовал? – усмехнулся Потемкин. – Тем, что пару раз мимо прошел, не поклонившись? Эх, братец мой, нам ли с тобой не знать, что есть вражда! – Тяжело тебе, светлейший? – На своем я месте, Григорий Григорьевич. Нелегко, конечно. Но с государыней, видать, мы и на том свете не развяжемся. Орлов усмехнулся. – Венчалась с тобой… Со мной не захотела. – Да ты что, князь? – удивился Потемкин. – За старое?! – Сохрани Христос! К слову пришлось. Я так нынче счастлив! Влюблен я, Гришенька, по уши! С юных лет так не влюблялся. Весь мир расцелую! Потемкин поморщился. – Восторга много, Гриш. Не нравишься мне что-то. Словно в горячке ты… Орлов только рукой махнул. – Ладно, тезка… там видно будет. У тебя-то что? Говорят, Крым желаешь России преподнести? – Не Крым, Григорий, Тавриду! – и едва произнеся «Таврида», Григорий Александрович просиял не меньше, чем Орлов, говорящий о любви к юной жене. – И быть по сему! И флоту черноморскому – быть! Верю, есть на то Божья воля. – Ну, помогай тебе Богородица… ты, видать, повыше нас, орлов, полетом. А покамест прощай, светлейший. Сил нет, к ней спешу, звездочке моей. Навещай нас, князь, желаннейшем гостем будешь… Распрощались, так же тепло, как и встретились. Но, распрощавшись, тут же и забыли друг о друге. Каждому – свое… А вскоре счастливые супруги Орловы отправились в заграничное путешествие.* * * …Семейная жизнь Сергея Ошерова складывалась как будто вполне удачно. Лиза была весела, всем довольна – теперь она живет в столице, может выезжать в свет, у мужа неплохие связи, да и сама она, кажется, имеет успех в обществе… Жена уговорила Сергея подождать с отставкой. В конце концов, служба совсем не обременяла, а ежели захочется, можно взять бессрочный отпуск, уехать в деревню, и хоть навсегда позабыть о мундире. Никаких строгостей на сей счет при Екатерине не водилось. Может быть, все и дальше шло бы прекрасно, если бы однажды в хорошенькой белокурой головке Лизы не зародилась мысль, что дом на Фонтанке маловат, что неплохо бы его расширить… и вообще уже пора начинать жить на широкую ногу. К ее изумлению, муж оказался на сей счет совершенно иного мнения. – Душа моя, мы не настолько богаты, чтобы тянуться за вельможами. – Но, Сережа, я думала… – Что я богач несметный? – усмехнулся Сергей. – Я никогда тебя не обнадеживал. Залезать в долги – хуже некуда. Мы же и так славно живем. Чего тебе не хватает, Лизонька? – Славно живем? Но… – она бы не могла объяснить, чего ей не хватает. Просто хотелось жить еще лучше. – Да и не стоит об этом заговаривать вовсе. Детей у нас пока нет, в доме нам вдвоем не тесно. А со временем… Там посмотрим, Лизонька. И Сергей, улыбнувшись, ласково притянул к себе жену, обнимая ее стройную талию. Но сегодня его нежность не произвела на раздосадованную Лизу никакого впечатления. Она едва сдерживала слезы обиды. – Лизочек, да что с тобой? – Сергей был озадачен, но пытался скрыть растерянность за улыбкой. – Ничего! Оставьте меня! – Лиза решительно высвободилась из объятий мужа и поспешно вышла, боясь расплакаться у него на глазах. Сергей присвистнул. Туман мгновенно развеялся. «Так она не любит меня?!. Да нет, просто осерчала непонятно на что, женщина, капризы там и всякое прочее…» Но в это утро между ними впервые пробежала черная кошка… * * * Однажды в домике на Фонтанке появился старый приятель Ошерова, бывший поручик Митя, нынешний майор Дмитрий Семенович, когда-то оказавший помощь Сергею, избитому в кабаке «панинцами». Дмитрий Семенович выглядел смущенным, много раз принимался говорить о каких-то пустяках, сбивался, замолкал. – Эге! – понял Ошеров. – Дмитрий Семенович, а ведь дела-то не говоришь, за какой такой надобой пожаловал. Что случилось-то? – Ох, случилось, Сережа, – тяжело вздохнул приятель. – Письмо от сестры получил, у мужа ее давняя тяжба с тамошним знатным барином Бузиным. Начали за лес, было, судиться, а до того дошло, что Бузин вот-вот все поместье оттягает. Вестимо, глушь, царьком он там живет, всем крючкотворам рты позатыкал. Сестрица в отчаянии – дети мал мала меньше, пишет, зять мой обезумел, чуть ли не в петлю лезет. Правда-то на его стороне, ну да знаем мы эту правду-то, когда до Бога высоко, до царя далеко… Сергей Александрович, а ведь ты бы мог помочь… – Я?! – удивился Ошеров. – Да как же это, скажи на милость? – Ох, ты только не подумай чего… Как брату тебе кланяюсь! Ты ведь, Сережа, говорят, с Потемкиным до сих пор на ты. Ну и… попроси его, а? Что ему-то – пальцем шевельнуть. А тут большое семейство пропадает! – По правде сказать, я Потемкина давно не видал, – отвечал Ошеров. – Но, думаю, не откажет он мне. Схожу к нему. Завтра же и попытаюсь. Дмитрий едва сдержался, чтобы не броситься приятелю на шею… Сергею неуютно было в приемной Потемкина. Генералы и вельможи, блестящие дамы, роскошные щеголи – недолюбливал он это общество. А более скромные посетители, с трепетом ожидавшие выхода светлейшего, почему-то раздражали Ошерова видимой своей робостью. Прошел час, пошел второй… Потемкин не выходил, и не ясно было, будет ли принимать, нет ли… Важные особы с трудом сдерживали недовольство, скромные еще сильнее заволновались и помрачнели. А Сергей начинал злиться. «Светлейший! Генерал-адъютант… Ах, Гриша, Гришенька!» Припомнилось, как в стычке с турками и татарами его гусары и потемкинские кирасиры сражались бок о бок, как в том бою Гриша прикрыл его со спины, отразив удар кривой татарской сабли, спас тем самым ему, Сергею, жизнь… |