Онлайн книга «Зори лютые»
Молодой монах мелко закрестился, в голосе испуг: — Отца Вассиана проводил, отче, и задержался. — Так ли? — не поверил Варлаам и долго смотрел цепким взглядом в спину удалявшегося монаха. Когда митрополит снова уселся в кресле, Вассиан проговорил: — Нет в словах Анания искренности. Без Бога живет. Варлаам ответил с усмешкой: — Не много жить Ананию… * * * Проводив Вассиана, Варлаам задумался. Самовластен, ох как самовластен великий князь. Не менее отца своего Ивана Васильевича круто берет. С ним, митрополитом, советов не держит, думу Боярскую созывает редко, да и боярами, что холопами, помыкает. А разве мог простить Варлаам, как Василий указал ему, митрополиту, на дверь? Это ныне-то. А коли на литвинке женится, и совсем жди лиха… Мысль нарушил вошедший келарь. Варлаам оторвал ладонь от лба, спросил: — Сыскал ли Анания, Паисий? Келарь поправил клобук, ответил смиренно: — Иноки Федор и Никон задержали у княжьих хором, отче. Митрополит нахмурил брови. — Дай, Паисий, ключ. Келарь зазвенел связкой, положил на налой. Варлаам кинул коротко: — Сам пойду. Смеркалось, и в митрополичьих палатах зажгли свечи. Варлаам спустился в подполье, отомкнул замок. Со скрипом подалась железная решетка темницы. Стены поросли мхом. Сыро и зябко. Осторожно ступая, Варлаам приблизился к черному провалу ямы. В затхлом воздухе свеча погасла. Из каменного мешка раздался стон. — Сказывай, Ананий, что великому князю наговаривал на меня? — громко спросил Варлаам и прислушался. — Вели смерти предать, отче. Зачем на смерть мученическую обрек? Аль креста на те нет? — Ужель мыслил, что прощу яз те, — забрызгал слюной Варлаам. — Рясу носил, а про сан позабыл, доносил на меня? Догадывался яз о том и ране, да не ведал, кто в наушниках ходит. — Будь проклят ты, дьявол! — заревел дико Ананий. Митрополит прошептал: — Свят, свят! Прости, Господи, грехи мои. Сутулясь, долго громыхал замком, все не мог повернуть ключ. Потом, медленно ступая, поднялся по винтовой лестнице. У выхода заметил поджидавшего Паисия, сказал: — Вели помолиться за упокой души Анания. Воротился митрополит в палату, взял Евангелие, но читать не мог. Проклятье Анания мешало. Злился Варлаам. От обеда отказался. Келарь свечи зажег, покосился на митрополита. На пороге, чуть не сбив с ног келаря, появился великий князь. Василий вошел в палату стремительно. Не приседая, заговорил раздраженно: — Прослышал я, отче, что ты кинул в темницу монаха Анания. Верно ли? — прищурился он. Митрополит ответил тихо: — Монах именем Ананий, сыне, в яме сидит и там смерть примет за прегрешения свои. — Вона как? — недобро проговорил Василий — Это ты, отче, так мыслишь. А будет по-моему! Того Анания освободи. Вину его я на себя принимаю. И ты, отче, наперед помни: волен ты грех отпускать, а казнить я — государь! * * * Царевич Богатырь, разграбив окраину Рязанской земли, с богатой добычей уходил в Крым. Молод царевич, но удачлив, все рассчитал, и осень поздняя, на Руси в такую пору не ждут ордынцев, к зиме и казачьих дозоров в степи поуменьшилось, неожиданным набег будет. Царевич готовился к набегу с того весеннего дня лета тысяча пятьсот пятнадцатого, когда в бахчисарайском дворце умер хан Менгли-Гирей и новым ханом всей крымской орды стал его сын — Магмет-Гирей, отец Богатыря… * * * Государю недужилось, и ханского посла, молодого мурзу, принимал князь Одоевский. Письмо хана Магмет-Гирея мурза вручил Одоевскому в посольской избе. Князь не стал читать при мурзе ханскую грамоту, а, щедро одарив посла и выпроводив, позвал дьяка Морозова. — Читай вслух. Развернул Морозов свиток, прочитал: — «…Великия Орды великого царя Магмет-Гиреево царево слово другу моему и становитину московскому князю Василию…» — Обидно пишет, — прервал Одоевский, — государя нашего становитином именует. Эхма! А дьяк далее продолжает перечислять ханские попреки: что-де, не известивши в Бахчисарай, пошел Василий войной на Смоленск и взял его. «…Ты нашему другу, королю Сигизмунду, недружбу учинил: город, который мы ему пожаловали, взял от нас тайком; этот город Смоленск к литовскому юрту отец наш пожаловал, а другие города, которые к нам тянут, — Брянск, Стародуб, Путивль, Карачев отец наш, великий царь, твоему отцу дал. Если хочешь быть с нами в дружбе и в братстве, то ты эти города отдай нам назад, потому что мы их королю дали… И нам пришли казны побольше, да кречетов, да разные вещи дорогие, не поскупись. Еще отпусти в Крым брата моего Абдыл-Летифа…» Одоевский рукой махнул: — Пустое пишет хан. Эко, стращать нас удумал. Смоленска мы Сигизмунду не воротим, а еще и иных земель, кои в древности в нашу Киевскую Русь входили, воевать будем. И подарков Крыму не видать. Морозов согласно кивнул, но вставил осторожно: — Аппак-мурза, княже, тоже отписывает, что хан городов наших просит либо казны столько, сколь король польский дает в Бахчисарай. А Аппак-мурза Москве друг, он врать не станет. — Коли хан и его мурзы подачек желают, — прервал дьяка Одоевский, — так пущай садятся у наших церквей, на паперти, рядышком с нищими, мы и скинемся на их бедность. Так и отпиши, дьяк, послу нашему, боярину Мамонову, в Бахчисарай. Пригладив бороду, добавил: — Мурзу же, дьяк, что грамоту ханскую привез, привечай с любовью, пои и корми вдосталь. Задержи его в Москве подоле, покуда государь от болезни отойдет. Надобно будет с государем совет держать. Чую, как разгневается он на крымцев. Вчера царевич рязанцев пограбил, седни сам хан невозможного требует, говорит, будто с данником. Вот уже пошлет великий князь своих воевод да побьет крымцев, тогда по-иному хан заговорит. * * * Государя ждали на Пушкарном дворе с полудня. Он приехал не один, с князем Воротынским да боярином Патрикеевым. Легко вылез из саней, осмотрелся. — Ну, сказывай, сколь мортир отлили да пищалей? Версень поманил обер-мастера. У немца откуда и прыть взялась, подскочил, сунул боярину лист пергамента. Василий поморщился. — Аль так не упомнишь, по грамотке бубнить сбираешься? Боярин память напряг, очи к небу воздел, принялся по пальцам перечислять. Великий князь слушал, не перебивал. Когда Версень закончил, сказал недовольно: — Мало! Вдвойне надобно. Упреждал тебя о том, боярин, посылая на Пушкарный двор. |