Онлайн книга «Наследница Кодекса Люцифера»
Кёнигинхоф состоял из кажущегося заброшенным замка и нескольких домов, ютившихся вокруг него. Дорога проходила мимо приземистой церкви, находившейся в относительно хорошем состоянии, так как ее, наверное, использовали владельцы замка для проведения богослужений, поскольку в главном здании не было своей капеллы. В свое время Александра узнала, что и это место, и весь район принадлежали семье Лобкович, и она снова содрогнулась. Бывший рейхсканцлер Зденек фон Лобкович, чей пост вот уже двадцать лет занимал Вильгельм Славата, всегда был верным союзником семей Хлеслей и Лангенфелей, но для Александры его имя постоянно вызывало из глубин памяти бледное ангельское личико его жены Поликсены и ужасные события в Пернштейне. Перед церковью стояла группа примерно из пятидесяти человек, что-то бурно обсуждавших. Когда Александра спешилась и повела лошадь за собой в поводу, она заметила, что вокруг стоят полностью загруженные телеги. Сами люди тоже были нагружены, а многие, похоже, надели на себя всю одежду, какая у них только была, одну вещь на другую. На одной из телег сидела женщина на сносях и тяжело дышала. На другой стороне площадки мычало, мекало и кудахтало диковинное стадо из двух коров, двух десятков коз и огромной толпы гусей и куриц. Беседа умолкла, и все глаза обратились на Александру. – Мне нужно лишь немного корма и свежая вода для лошади, – сказала Александра. – Я не могу заплатить сейчас, но я выпишу счет на фирму «Хлесль, Лангенфель, Августин amp; Влах» в Праге и позабочусь о том, чтобы все расходы… – Здесь вы ничего не найдете, – возразил какой-то мужчина и покачал головой. Александра указала на одну из телег, где под дерюгой и одеялами был привязан тюк сена. Мужчина снова покачал головой. – Это нам и самим пригодится. – Что вы задумали? Вы хотите оставить свою деревню? Лица людей внезапно потеряли всякое дружелюбие. – Кто вы такая? Александра подняла обе руки. – Извините. Я здесь только из-за лошади. Кто-то протолкнулся через толпу и остановился прямо перед Александрой. Это был худой мужчина с серой кожей, прилипшими ко лбу волосами, в убогой сутане. Он грустно посмотрел на нее. – Хвала Господу, преподобный, – сказала Александра. – Хвала Господу, дочь моя. Э… Ты протестантка или католичка? – Католичка, – вздохнула Александра. – Но разве сейчас это имеет значение? – Здесь это скоро будет иметь огромное значение, – рассердился мужчина, отказавший ей в сене. Священник деревни опустил плечи. – Дьявол на свободе, – пробормотал кто-то. Несколько женщин закрыли руками лица. – Что это значит? Священник сглотнул. Александра редко видела людей, так сильно поддавшихся панике. Кадык его вздрагивал с той же скоростью, с какой он моргал. Было трудно не позволить себе заразиться его нервозностью. Александра почувствовала, как ускорилось биение ее сердца. – Войска генерала Кёнигсмарка… – сказал наконец священник. – Кёнигсмарк? Но ведь он… – Они уже в Раконице. [51] Мародеры грабят все деревни вокруг Праги! – Это была женщина, и если священник находился на грани паники, то она уже давно шагнула за нее. – В Раконице? Но ведь армия Кёнигсмарка стоит в Вунзиделе! Несколько людей изумленно уставились на нее. Александра моргнула. Ее сердце застучало еще быстрее. – Господи… – прошептала она. «Не есть ли это та самая дьявольщина, которую ожидал Самуэль? Нападение на Прагу? Если он со своей армией вышел из Вунзиделя еще в декабре и передвигался ночью… по замерзшим полям… Он мог сделать это так, что никто ничего не заметил! А о том, чтобы западная часть Богемии практически опустела, его солдаты позаботились еще много лет назад…» Она поняла, что сейчас все взгляды устремлены на нее. – Все говорят, что Кёнигсмарк – это дьявол во плоти, – простонал священник. – Хотите ли вы ехать с нами, милостивая госпожа? – Нет, я… Нет, я должна как можно скорее попасть в Прагу. И даже еще быстрее, в свете этих новостей! – Она пристально посмотрела на священника. – Вы собираетесь переправить свой приход в безопасное место? – Да… если Господь даст мне на это сил! Беременная на телеге тяжело задышала, и священник развернулся и подбежал к ней. – Что, началось? – Господь укроет меня своей рукой, – сказала женщина. Глаза ее были огромными, а лицо покрыто потом, несмотря на холод. Она попыталась подняться. Священник стал помогать ей и чуть не упал вместе с ней на телегу. Александра уже поставила ногу в стремя. Она посмотрела поверх лошадиного крупа на священника и беременную, и от того, что она увидела в глазах женщины, у нее мороз пошел по коже. – Посадите ее обратно! – крикнула она, не успев даже задуматься. Она произнесла это так, что все головы повернулись к ней, а священник опустил женщину назад на телегу. – Не вздумайте снова ее поднимать! – Но… однако… – Священник беспомощно размахивал руками. Внезапно Александре бросилось в глаза кольцо людей, столпившихся вокруг обоих. Ни один человек, кроме священника, не пришел на помощь женщине. В ней заговорила ярость. Внебрачный ребенок! И судя по всему, тот подлец, от которого она понесла, стоит сейчас здесь, среди зевак, и прикидывается, будто его это совершенно не касается, и она тоже молчит, так как знает, что если укажет пальцем на отца ребенка, это вовсе не улучшит ее положение. Тогда Александра внимательнее пригляделась к беспомощным жестам священника и заметила, как все окружающие стараются смотреть в другую сторону. «О боже, – подумала она. – Только этого тебе еще и не хватало! Немедленно залезай в седло и езжай отсюда! Если бы ты случайно не остановилась здесь, то и вовсе не узнала бы, что тут происходит». Но, не успев додумать эту мысль, она вынула ногу из стремени и оттолкнула лошадь. Затем подошла к беременной и присела рядом с ней. – Когда у тебя начались схватки? Священник булькал и бормотал что-то, абсолютно сбитый с толку. – С полуденного звона колокола, – произнесла обессиленная женщина. Александра кивнула. – Это у тебя первые роды? Женщина не отрываясь смотрела в глаза Александры. Она лихорадочно закивала. – Я… я умру? – Речь сейчас идет о жизни, а не о смерти, – возразила Александра и положила руку ей на живот. Она так сильно растянула губы в улыбке, что боль дошла до самого сердца, и на короткое мгновение возненавидела все те слова, которые Бар-бора сказала ей. Беременная была хрупкой, ее кожа почти просвечивала насквозь, сосуды на висках пульсировали. Она уже не была юной девушкой, но сильно недоедала: никакой груди или бедер, а живот выпирал. – Лучше подумай, как назовешь ребенка. |