Онлайн книга «Наследница Кодекса Люцифера»
– На мою душу? – горько рассмеялась Александра. – Нет, все гораздо проще. На жизни твоей матери, братьев, золовки и племянницы. – И он указал в направлении комнаты Лидии. – Если я не принесу тебе библию дьявола, ты позаботишься о том, чтобы их обвинили в колдовстве. На основании показаний Себастьяна. Этот человек уже однажды пытался совершить лжесвидетельство. Настоятельница тоже лжет. Неужели ты гордишься тем, что заключил союз с такими созданиями? – Ты даже не представляешь, кого я считаю своими союзниками! – У тебя никого нет, – возразила она. – У тебя есть только инструменты. И ты сам – тоже инструмент, инструмент собственных фантазий о всемогуществе; тебе не уничтожить библию дьявола. Она уничтожит сначала тебя, затем твой орден, а как только твой преподобный генерал наложит на нее руки, то и весь мир, Эта книга всегда ищет тех, у кого достаточно власти, чтобы использовать ее разрушительную энергию. Ваш орден превосходно подходит для этого. Какова твоя истинная цель? Разве у вас у всех не стоит аббревиатура SJ после имени, означающая Societas Jesu? Не будет ли она вскоре означать Societas Satani? [41] Она удовлетворенно отметила, что на его бледных щеках внезапно появились красные пятна. Глаза его сверкнули. – Твоей семье не просто предъявят обвинения – их всех осудят. Архиепископ и преподобный генерал с радостью воспользуются возможностью предложить официальное объяснение тому, что церковь и орден убили так много людей двадцать лет назад, – объяснение, которое засвидетельствует, что всех просто околдовали. – Если все иезуиты такие, как ты, то я не удивляюсь, что вашему генералу нужно подобное объяснение. – То, что планирую я, не имеет ничего общего с моим орденом! – прошипел отец Сильвикола и неожиданно замолчал. Его глаза сузились от гнева. – Ну, и кто из нас двоих теперь одинок? – Тебя, – выдавил он, – тебя я хотел бы увидеть на костре, объятую пламенем. – Но я нужна тебе… – Ты привезешь мне библию дьявола. Из-за меня ты будешь обманывать и красть, продавать свое тело или даже уничтожишь остатки своего рода в Праге, чтобы приблизиться к ней, но ты привезешь ее мне. Я даю тебе время до дня Сретения Господнего – Введения Богородицы во храм. [42] Это день, когда Святая Дева, согласно еврейскому обычаю, снова стала считаться чистой после рождения Господа; день процессий со свечами. Я очищу мир от библии дьявола, и я возвращу ему свет. Горе Александры было настолько велико, что она с трудом сдержалась, чтобы не наброситься на него – или упасть на пол, обнять его колени и умолять о милости. – А если мне это не удастся? – спросила она наконец, и звук собственного голоса показался ей чужим. – На следующий день я предъявлю обвинение. Я начну с малышки: она предоставит мне свидетельства, достаточные для того, чтобы возвести твою семью на костер. Или ты думаешь, что она не станет обвинять вас всех в колдовстве, когда ее подтянут повыше и оставят висеть на протяжении всей вечерни в камере пыток, с вывихнутыми плечевыми суставами и грузом на ногах – только для того, чтобы инквизитор смилостивился и опустил ее? Преданность кончается там, где боль становится невыносима. – Ты только послушай себя, – прохрипела Александра и так сжала кулаки, что мышцы рук свело судорогой. – Ты и секунду не сможешь противостоять библии дьявола. – Разумеется, ребенка сожгут после признания, – продолжал он, как будто она ничего не говорила. – Возможно, ей все-таки сумеют тайком повесить на шею мешочек с порохом, чтобы взрывом ей разорвало сердце, прежде чем огонь сожрет ее заживо. Для ее матери и отца, тем не менее, будет адом смотреть, как она умирает. А затем… – Ад, – закричала Александра, – это то, что выплюнуло тебя, поскольку ты слишком грязен для него! – Ад, – прошептал отец Сильвикола, – это то, в чем вот уже пятьдесят лет живут все невинные, потому что твой род все это время охранял библию дьявола. – Я не привезу тебе библию дьявола! Он улыбнулся. – Привезешь, еще как привезешь. Нужно ли мне говорить, почему я в этом так уверен? Не из-за твоей семьи. О, ты сделала бы все, чтобы спасти ее, хотя один из твоих братьев презирает твое призвание целительницы, а другой убегает из семьи; хотя твоя мать манипулирует тобой, когда считает нужным; хотя твоя золовка никогда больше не посмотрит на тебя непредвзято, так как ты пошла против ее мнения, когда лечила ее ребенка, и так как она боится, что ты проболтаешься о ее любви к твоему младшему брату. И хотя твоя маленькая племянница через несколько лет уже и не вспомнит, что ты спасла ее жизнь, но она не забудет, что именно тебе она обязана безобразными шрамами на руке, из-за чего все время вынуждена носить одежду с длинными рукавами, когда выходит на люди. Нет, ты сделаешь это потому, что знаешь… – он поднял руки перед ее лицом, будто желая показать ей что-то, что держал в них, и она невольно уставилась в пустые ладони, увидела, как согнулись его пальцы, как он раздавил то, что якобы находилось там, – что я – единственный человек, который действительно уничтожит библию дьявола, и благодаря мне мир излечится. Неужели ты этого не понимаешь – ты ведь целительница? – Его кулаки снова разжались. Ногти оставили в ладонях налившиеся кровью полумесяцы. – Если да, то ты должна понимать, что я тоже целитель, и ты сделаешь то, что я требую. – Ты не целитель, – процедила Александра. – Целители не работают с коварством и болью. – Если бы ты отрезала ребенку руку, девочке не было бы так больно, как сейчас, и риск неудачи был бы значительно меньшим. – Я хотела спасти ее! – закричала Александра. – Целиком! – Возможно. Но в основном ты хотела доказать, что можешь совершить невозможное, что недоверие твоей семьи беспочвенно. – Это неправда! – Поклянись мне жизнью малышки, что это неправда. Александра пренебрежительно фыркнула и начала: – Я клянусь… – но замолчала. Отец Сильвикола пожал плечами. – Вот за это я тебя уважаю. Любой другой поклялся бы. Впрочем, я все равно не отказался бы от своего плана. – Я надеюсь, именно мне доведется вырвать у тебя сердце, пока оно еще будет биться. – Когда я уничтожу библию дьявола, можешь попробовать. – Что, если я привезу библию дьявола вовремя? Иезуит снова пожал плечами. – Тогда я публично объявлю, что совершил ошибку, и твоя семья снова будет свободна. – А мать настоятельницу и Себастьяна Вилфинга бросят на съедение волкам. – Неужели тебя действительно волнует, что с ними станет? Само собой разумеется, я признаюсь, что это я принудил их дать такие показания. |