Онлайн книга «Хранители Кодекса Люцифера»
– Вы прибыли, чтобы арестовать меня, – с ходу начала Агнесс, решив взять быка за рога. – Э… – произнес командир отряда, захваченный врасплох столь неожиданной прямотой. – Это недоразумение, как я уже объяснил, – повторил Себастьян и затаил дыхание. – Я предаю себя в ваши руки, – прервала его Агнесс. Она посмотрела командиру отряда прямо в глаза. – Э… Ну хорошо… – Нет-нет, Агнесс, я попытаюсь все же решить эту проблему… – У меня есть дети. Вы ведь не хотите отнять у бедняжек их мать? Или… – Конечно нет, – твердо ответил командир отряда и поспешил стать на путь в западню, которую приготовила ему Агнесс. – Они присоединятся к вам в тюрьме. – Да, – согласилась Агнесс. – Закон суров, но справедлив. – Мы только выполняем наш долг, милостивая госпожа. – Я полностью сотрудничаю с вами, не так ли, господин полковник? – Коннетабль, милостивая госпожа, всего лишь коннетабль… Э-э… э… м-да… – Командир отряда нерешительно почесал промежность, вспомнил, что находится в присутствии дамы, и поспешно перенес руку на живот. – Э… – Бедные детки! – внезапно воскликнула Агнесс и закрыла лицо руками. – Но… – Тюрьмы переполнены и так холодны! Малыши очень чувствительны, у них непременно повысится температура. – Однако это вовсе не… – Они там умрут, – прорыдала Агнесс из-за плотно сомкнутых рук. – И я последую за ними от горя. Ах, если бы я убежала, вместо того чтобы поручать себя вашей милости, господин полковник! – Коннетабль, всего лишь коннетабль, милостивая госпожа! – В голосе командира отряда уже стали слышны нотки отчаяния. – Мои дети невинны, господин полковник! И я невинна! Четыре невинных человека умрут из-за того, что доверились вам. Но я прощаю вас, господин полковник, я прощаю вас. Вы ведь не можете иначе. – Я могу… – Мы могли бы убежать. Но мы не сделали этого, так как верим в правосудие и закон. Мы убеждены, что все обвинения против нас ошибочны. Но вот какую благодарность мы получаем за наше доверие. – Люди, скажите милостивой госпоже, что в тюрьме нормально. Э… Городские стражи растерянно поглядывали на своего командира. – Ну ладно, – смиренно вздохнул командир отряда. – Ну ладно. – У вас есть дети, господин полковник? Маленькие, милые детки, которые так доверчиво взирают на вас, потому что они знают: их отец – человек справедливый? – Эй, вы! – Командир отряда отвернулся и рявкнул на Себастьяна так, что тот вздрогнул. – Вы ведь утверждали, что вы хозяин этого дома, так?! – Да, я хочу сказать… Дело в том… Агнесс убрала руки от лица. Себастьян уклонился от ее взгляда. – Вот что я вам скажу. Я оставлю милостивую госпожу под домашним арестом. Вы отвечаете за то, чтобы с ней ничего не случилось. И с ее детьми тоже! – Но как же так! – закричал Себастьян и поспешно захлопнул рот. – И чтобы она не убежала, – подсказал один из городских стражей своему начальнику. – Правильно. Вы несете ответственность передо мной и за это тоже. Ясно? – Но… Командир отряда выпрямился. Когда его подчиненные перехватили оружие поудобнее, получился в высшей степени решительный, воинственный звук. – ЯСНО?! – Да, – буркнул Себастьян. Командир отряда, прикоснувшись к шляпе, вновь обратился к Агнесс: – Вот видите, милостивая госпожа… Агнесс, решив, что кашу маслом не испортишь, бросилась к нему на шею и чмокнула его в щеку. – Господь вознаградит вас, господин полковник! – Ладно, ладно, перестаньте. И… э… коннетабль, милостивая госпожа, всего лишь коннетабль. Эй, вы там – шагом марш! Разговорчики в строю! Я вас буду муштровать, пока у вас задница не отвалится! Извиняюсь, милостивая госпожа. Агнесс смотрела вслед городским стражам, пока они не завернули за угол. Затем она проскользнула в дом мимо Себастьяна, даже не удостоив его взглядом. По пути в спальню женщина почувствовала, что триумф, которого она только что добилась, перестал радовать ее. Чего она достигла, обменяв угрозу тюремного заключения на более комфортабельную клетку собственного дома? И она, и ее дети по-прежнему оставались в плену у человека, который состряпал ложный донос и которого она сама определила в свои тюремщики. Но она затеяла это не столько ради комфорта или из страха перед действительно катастрофическим состоянием пражского острога. В ее голове подспудно зрела мысль о том, что бегство из острога невозможно, а вот бегство из ее собственного дома – очень даже. Естественно, Себастьян будет стараться следить за каждым ее шагом, но она надеялась, что сумеет воспользоваться первой же возможностью и надуть его. «Не вздумай ничего внушать себе, – отчитала себя Агнесс. – Бежать? И куда ты хочешь бежать? Или от чего? Все, что у тебя есть, находится здесь. Ты должна не убегать, а бороться за своих детей, за свой дом, за фирму…» Правда, устало отвечала она себе, состоит в том, что все, что находится здесь, имеет для нее очень мало значения, за исключением детей. То, что некогда наполняло ее сердце, было потеряно: любовь Киприана. И поэтому не мысль о бегстве двигала ею, а мысль о начале… …Поиска? Что ты хочешь искать? Остатки одежды? Кости? Куда твой путь должен привести тебя? К Черному морю? Она не знала этого. Она только знала, что не имеет права сдаваться до тех пор, пока не окажется лицом к лицу с неопровержимым доказательством того, что Киприан мертв. Она стыдилась, что так сильно предалась печали, что сомнения в его гибели не нашли места в ее душе. Сама того не замечая, Агнесс остановилась на лестничной площадке. Дверь в маленькую комнату, в которой она разместила Леону, была как раз рядом. Она практически перестала думать о старушке, а тем более о том деле, которое привело ее сюда. Поиск Киприана – или доказательства его смерти – было единственным, за что еще цеплялась надежда Агнесс, Вера в то, что они с Киприаном сумеют помочь ей, была той надеждой, за которую цеплялась Леона. Агнесс стало плохо – и еще хуже, когда она поняла, что часть ее сердца уже начала вести переговоры: «Господи, если я помогу Леоне, то это будет добрым делом. Вознаградишь ли ты меня за него, поможешь ли мне в поиске моей потерянной любви?» Она нажала на дверную ручку, внезапно переполненная жаждой действия. Она сейчас поговорит с Леоной, а потом сразу же посоветуется с Александрой. Она вовсе не так одинока, как ей кажется. У нее есть умная, решительная и мужественная дочь, и если когда-нибудь наступает момент, когда матери приходится полагаться на силу ребенка, то этот момент настал. |