Онлайн книга «Кодекс Люцифера»
– Ваше преподобие? – спросил он. – Что? – рявкнул епископ Мельхиор. – Ваше преподобие звонили. – Не звонил. – В таком случае прошу меня извинить. Епископ Мельхиор, смутно припомнивший, как его рука потянула за шелковый шнур еще до неприятности с емкостью для песка, откашлялся и уселся обратно в кресло. Он оправил свое дорожное платье, и тут его взгляд упал на зажатый в руке свиток. Очередная попытка засунуть послание в футляр потеряла неудачу из-за сильной дрожи в пальцах. Епископ сердито посмотрел на них, будто хотел остановить дрожь простым усилием воли, затем неожиданно бросил оба предмета через стол своему секретарю. Тот ловко поймал их. – Ваше преподобие? – В Прагу, – коротко приказал епископ Мельхиор. Служащий кивнул, положил свиток в футляр и завязал его. Епископ встал. – Мой экипаж готов к поездке? – Как вы и приказывали, ваше преподобие. – Лучших лошадей уже запрягли? – С вашего разрешения, лучших лошадей запрягли в другой экипаж, ваше преподобие. – Боже милостивый! Служащий предпочел промолчать в ответ на эту реплику. Мельхиор скривился. – Наш римский пассажир? – Уже находится в экипаже. – Ну хорошо. Я ничего не забыл? – Информация для двора, ваше преподобие. – Придумай что-нибудь. Непредвиденные обстоятельства, имеющие отношение к предстоящему объединению христианских церквей, или что-то в этом роде. – Уже сделано, ваше преподобие. – Должен ли я поставить где-нибудь печать? – Вот здесь, ваше преподобие. Секретарь указал на кучку песка и постарался придать себе такой укоризненный вид, какой был позволителен в данной ситуации. Мельхиор Хлесль схватил другой листок бумаги и пробежал взглядом уже составленный его секретарем документ. Как и всегда, литеры официального шрифта были безупречны, а сама бумага – гладкой и без клякс. Епископ Мельхиор огляделся в поисках сургуча. – Вот, ваше преподобие. С другой стороны стола к нему придвинули черно-красную палочку и горящую свечу. Епископ капнул пару раз под текстом, сжал руку в кулак и впечатал перстень в еще теплый сургуч, после чего поставил отпечаток на последней странице письма. Верхушка горки песка стекла вниз. – Подпись, ваше преподобие. Епископ Мельхиор нацарапал внизу «t Мельхиор Хлесль episcopus», что испортило внешний вид остальной части письма. Перо так скрипело, что мороз по коже шел. – Проследи, чтобы оба были отправлены сегодня же. – Так точно, ваше преподобие. Епископ Хлесль обошел стол и, тяжело ступая, вышел из комнаты. Секретарь поднял исписанный листок кончиками пальцев и подул на подпись Мельхиора. Епископ остановился у большого глобуса, размещавшегося недалеко от двери и на сегодняшний день вполне оправдывавшего потраченные на него деньги, поскольку фантазия картографа в том, что касалось фауны и флоры в морях и неизвестных регионах света, играючи отменяла все законы природы. – И прибери этот свинарник. – Епископ махнул рукой в сторону кучки песка. – Разумеется, ваше преподобие. – Это я просыпал. Мне очень жаль. – Ничего страшного, ваше преподобие. Епископ резко развернулся. Глобус неожиданно оказался у него на пути. Через несколько мгновений, наполненных поспешными и просто акробатическими движениями, епископ Хлесль уже стоял на пару шагов ближе к двери, потирал ушибленное колено и опирался на гобелен. Треснувший глобус лежал на полу, четверть поверхности Земли отделилась от него, как кожура от апельсина. Морские змеи, левиафаны и недостаточно одетые морские девы возвышались над мирозданием в опустевшем пространстве рабочего кабинета епископа Мельхиора. – И это безобразие тоже уберите, – приказал епископ. – Как будет угодно вашему преподобию. Во дворе епископского дворца стоял экипаж. Дорожный сундук был уложен, кучер сидел на козлах, ожидая приказов епископа. Монах замедлил шаг. Подойдя к экипажу, он сделал глубокий вдох и только затем распахнул дверцу. Его пассажир занимал самый темный угол кареты и был закутан с ног до головы. – Ты! – произнес епископ Хлесль. – А я уж надеялся, что никогда тебя больше не увижу. Пассажир ничего не ответил. Епископ Хлесль сел в экипаж. Карета дернулась и покатила в ночь, прочь со двора. 29
– Мы могли бы привести тебя к нему, дорогой друг, – заявил Папа Климент. У кардинала де Гаэте перехватило дыхание. – Он здесь, в Латеране? [59] – А где же еще? Мы не разрешали ему никуда отлучаться. Де Гаэте обменялся взглядом с кардиналом Мадруццо. Как и обычно, по лицу немецкого кардинала с легкостью можно было прочитать его мысли. Например, в данный момент он думал: «Всемогущий Боже, благодарю Тебя за святую простоту его святейшества!» – С каких пор? – Точно, – ответил Папа. Кардинал де Гаэте настоял на том, чтобы получить возможность беседовать с его святейшеством в отсутствие обоих священников. Два переводчика стояли в углу зала с надутым видом. Де Гаэте набрал в легкие побольше воздуха и заорал: – С каких пор?! – С тех самых пор, как он пришел и открылся нам. Старый кардинал перегнулся через подлокотник папского трона и поцеловал перстень не ожидавшего этого понтифика, импозантные брови Папы Климента, который никак не решался сделать окончательный выбор между растерянностью и удовлетворением, поднимались и опускались. Наконец он остановился на выражении умеренной формы последнего. – Мы могли бы пойти к нему прямо сейчас? – Сразу после вечерни? Кардинал Мадруццо выглянул в одно из высоких арочных окон. Послеполуденное солнце все еще освещало восточную сторону дворца. Он стиснул зубы. Кардинал де Гаэте, напротив, казался воплощением хладнокровия. – Я благодарю великого первосвященника за то, что он позволил нам показать свое смирение в уроке терпения. Ирония эхом отразилась от стен помещения. Но до Папы Климента эта ирония не дошла. – Точно. Де Гаэте посчитал про себя до десяти. – Или мы можем пойти туда прямо сейчас?! – А! Папа Климент встал. Вокруг зашуршали одеяния, когда все посетители разом склонились в глубоком поклоне. Папа окинул собрание доброжелательным взглядом и приветственно помахал рукой опустившим головы людям. |