Онлайн книга «Прыжок самурая»
|
– Заглотят, не сомневайтесь. Есть такой вариант: через наши возможности в Токио отправить на начальника штаба армии особо важный документ, например дополнение к плану «Кантокуэн». – Это уже интересно, а дальше что? – загорелся Дулепов. – Проведем совещание, на которое пригласим тех, кто отмечен в вашей схеме. Азалий Алексеевич, соглашайтесь, ради такой операции можно забыть все наши разногласия и обиды! – Хорошо, господа, я согласен! – кивнул Дулепов. – Вот и отлично! Детали операции согласуем в рабочем порядке! Японцы попрощались и ушли. – Азалий Алексеевич, можно? – В приоткрытую дверь просунулась унылая физиономия Ясновского. – А, Вадим, заходи, – махнул рукой Дулепов. – Давай наливай, а то с этими желтомордыми обезьянами толком и не выпьешь. – Нет, за что?! Тоже «шестерку» нашли, сволочи! Опустили меня, как последнего… – бубнил ротмистр. – Плюнь и разотри! Одно слово – азиаты! – презрительно бросил Дулепов. – Ты пей, пей. – Не могу, Азалий Алексеевич, у меня явка с Тихим, – помотал головой Ясновский, отодвигая рюмку. – Ну, это святое! – кивнул Дулепов. – Погоди, Вадим, – остановил он подчиненного уже в дверях. – Тут у меня одна мысль мелькнула… Федорова кто брал? – Жандармы. – Полицейские участвовали? – Только на подхвате. – А где сидят Бандура и Козлов? – В центральной, у Тихого. – Очень даже неплохо! – потер руки Дулепов. Ясновский терялся в догадках, пытаясь понять, куда клонит шеф, но тот не спешил делиться своими соображениями. Попыхивая папиросой, он продолжил задавать вопросы: – После Федорова что-нибудь осталось? – Почти ничего. Успел, гад, все уничтожить. – А кто знал о его поимке? – Сасо, Такеока, вероятно, Ниумура с Дейсаном, майоришкой этим, ну, и мы с вами. – А может, все-таки есть зацепки? – Глаза Дулепова сузились. – Вы полагаете, японцы что-то не договаривают? – предположил ротмистр. – А что они могут недоговаривать? Хотя… Черт их знает… Я вот что, Вадим, подумал. А не развернуть ли нам ситуацию с Федоровым против красного резидента? – Каким образом? – удивился Ясновский. – С покойника ничего не возьмешь. Козлов с Бандурой скорее языки проглотят, чем своих сдадут, мы уж пробовали разговорить, но… – А твой Тихий зачем? – Тихий? Он-то тут с какого боку? – Через него мы хотим запустить информацию, что Федоров не успел уничтожить все коды. Что ты на это скажешь? – Идея, конечно, хорошая, но Тихий… Он же не имел никакого отношения к делу Федорова! И потом… – Потом будет суп с котом! Без тебя знаю, что не имел! Он у тебя где служит? – с раздражением перебил Дулепов. – В полиции! А что? – А то. Он ведь там не последняя сошка. При желании мог бы узнать. – Ясно… Но как на это посмотрят японцы? – Не беспокойся, Вадим, я их беру на себя. Ты только втолкуй Тихому, пусть язык попридержит. Знаю, любит, мерзавец, пыль в глаза пустить. – Не волнуйтесь, подрежем! – заверил Ясновский. – Тогда давай действуй! – распорядился Дулепов. Ротмистр переоделся и отправился в город. Явка с Тихим была назначена в фотостудии Замойского. Место бойкое, да и сам хозяин подозрений не вызывал. Марк Соломонович Замойский появился в Харбине в середине двадцатых годов после какой-то темной истории, случившийся в Гирине. Вытащил его из полиции Дулепов, который знал Замойского еще по Москве. В далеком 1906 году молоденький фотограф Марик Замойский по глупости путался с большевиками, но вскоре попался на хранении марксистской литературы. На допросе он лил перед жандармами крокодиловы слезы, клялся в любви к Государю Императору и, разумеется, сдал всех своих подельников. Таких, как он, после первой русской революции были сотни, но Дулепов, уже тогда разглядев в нем большую сволочь, взял его на работу тайным осведомителем. После трех месяцев отсидки Замойский, которому слепили образ «сочувствующего», вышел на волю и стал работать на два фронта. На выделенные ему деньги он открыл в Замоскворечье небольшую фотостудию. Дела Марика быстро шли в гору. К месту сказать, фотографом он был от Бога. За два с небольшим года тщедушный Марик превратился в респектабельного Марка Соломоновича, а его студия стала бойким местом. Большевики назначали в ней явки и хранили нелегальную литературу, в подвале студии даже стоял небольшой гектограф для изготовления листовок. Не внакладе оказалась и охранка – осведомитель Портретист отрабатывал свои деньги на совесть. К тому же он снабжал хозяев первоклассными фотографиями, на большевиков была заведена целая картотека. Так продолжалось до февраля семнадцатого, а потом все пошло кувырком. Замойский вовремя почувствовал, что запахло жареным, и, бросив все, бежал в Сибирь. На время его следы потерялись, но в ноябре восемнадцатого он объявился в правительстве у Колчака. В девятнадцатом, когда Колчак бежал из Омска в Иркутск, где был взят под охрану чехословацкими войсками, а позже расстрелян, Замойский снова залег на дно. В Сибири он не остался, скитался по Монголии и Китаю, пока судьба не свела его с Дулеповым. Все возвратилось на круги своя. В студии было немноголюдно. Помощник Замойского любезничал с двумя молоденькими барышням-китаянками, в углу пожилая русская пара листала фотоальбомы. Марк Соломонович встретил Ясновского дежурной улыбкой и предложил подождать в задней комнате. Ясновский охотно согласился. Для доверенных клиентов там держалась особая коллекция фотографий – порнографическая. Идея создания такой коллекции принадлежала Дулепову, который считал, что на греховных страстях можно хорошо сыграть в случае необходимости. Ротмистр сбросил пальто и первым делом залез в шкаф. Марк Соломонович знал свое дело – в шкафу стояли бутылка водки и тарелка с нарезанной крупными кусками вяленой ветчиной. К приему Тихого все было готово. Разговор предстоял нелегкий, в случае провала Тихий рисковал поплатиться головой, большевики беспощадно расправлялась с предателями и провокаторами. За последнее время контрразведка потеряла двух опытных агентов, чьи обезображенные тела были выловлены в Сунгари, поэтому Ясновский прокручивал в уме возможные аргументы, способные склонить Тихого к выполнению задания. Награда? Ну уж нет! Тихий не в том возрасте, когда подобные побрякушки могут прельстить. Повышение по службе? Может быть… Но на карьеру он, похоже, давно наплевал. Деньги? Деньги – хорошая вещь, но Тихий их спустит очень быстро и потребует еще. На такого бабника не напасешься… Надежный паспорт и билет в Америку, чтобы выбраться из этой китайской помойки? |