Онлайн книга «Прыжок самурая»
|
Внезапно в уши ударил свистящий звук, и в ту же секунду темноту разорвала ослепительная вспышка. Дорога впереди вздыбилась, машину подбросила накатившая ударная волна. Второй удар пришелся поблизости, по стеклам забарабанили куски смерзшейся земли. – Глуши мотор! – крикнул Крылов водителю. Тот резко сбросил газ. Машина вильнула в сторону и мягко ткнулась капотом в снег. – Всем в укрытие! – Крылов пытался перекричать раскат нового взрыва. Шевцов перегнулся через Плакса, открыл дверцу и выпихнул его из салона. Затем выпрыгнул сам и кубарем скатился в кювет. Плакс воткнулся головой в сугроб, по лицу шершавой теркой прошелся снег. Плохо понимая, что делает, он вскочил и попытался бежать. – Ложись! Ложись, дурак, убьет! – Голос Крылова потонул в свистящем вое новой бомбы, этот вой плющил и прижимал к земле. «Идиот! Что я доложу Фитину?» – от этой мысли Крылов похолодел. Выскочив из укрытия, он в стремительном броске сшиб Плакса на снег. В следующее мгновение нетронутый пласт белого снега вздрогнул и вздыбился рядом с ними багрово-черным грибом. И вдруг наступила тишина. Бомбежка закончилась так же внезапно, как и началась. Первыми, отряхиваясь и ощупывая себя, поднялись Шевцов с водителем, а Крылов все продолжал лежать, придавив Плакса к земле. – Сережа, ты что? – позвал Шевцов и, не услышав ответа, бросился к нему. Из рваной раны на шее Крылова хлестала кровь. – Митя, ко мне! Срочно перевязочный пакет! – не своим голосом закричал Шевцов. Водитель, спотыкаясь и падая на ходу, ринулся к нему. – Давай Серегу тащи, а потом этого! – распорядился Шевцов. Подхватив майора под спину, они бегом донесли его до машины и, уложив на заднее сиденье, стали делать перевязку. К этому времени Плакс пришел в себя. – С тобой все нормально? – окликнул его Шевцов. – Да! – кивнул Плакс и спросил: – А как… он? Шевцов не ответил. Он разрывался между инструкцией, категорически запрещавшей малейшие отклонения от маршрута, и необходимостью помочь раненому товарищу. Крылов на глазах терял силы. Плакс понял его сомнения. – Капитан, едем в госпиталь! Жизнь одна! – сказал он. – Товарищ Шевцов, тут по пути один есть! – поддержал водитель. – Далеко? – Да не, не очень… – Ладно, гони, только побыстрее, слышишь! Водитель выжимал из машины все что мог, притормаживая лишь на постах, чтобы ненароком не получить вслед автоматную очередь. Плакс сидел на переднем сиденье и смотрел в лобовое стекло. Такой Москву он никогда не видел. Пустые улицы, темные силуэты домов без единого горящего окна, тлеющие развалины где-то сбоку, мешки с песком, напоминающие баррикады, рогатые противотанковые ежи… Москва готовилась стоять насмерть. Как могло такое случиться, что фашисты дошли до столицы? Как? Это не укладывалось в его голове. И он сам, и другие разведчики предупреждали о том, что война возможна, когда она еще только вызревала в пивных Мюнхена, но к ним не захотели прислушаться. Но чувство жгучей горечи, даже обиды, что жило в нем последние годы, здесь, в осажденном городе, исчезло, стало неважным, несущественным перед той страшной бедой, что обрушилась на страну. В то же время он испытывал гордость: народ, многострадальный народ в очередной раз оказался благороднее и сильнее своих правителей, встав стеной на пути сильного, вероломного врага. Крылов застонал. – Митя, прибавь скорости, – поторапливал водителя капитан, – плохо ему, мы должны успеть. Наконец впереди показалось здание школы, в которой был развернут госпиталь. Во дворе творилось столпотворение, недавно привезли новую партию раненых. Водитель исхитрился поставить машину к самому крыльцу. Швецов забежал в здание и вскоре вышел с двумя санитарами. Крылова положили на носилки и понесли в приемное отделение, а оттуда – сразу в операционную. После госпиталя поехали на площадь Дзержинского. Шевцов, угрюмо нахохлившись, на коротком пути не проронил ни слова, и только на внутреннем посту при въезде в наркомат его прорвало. Часовой долго мусолил бумаги на Плакса и никак не решался впустить прибывших. – Ты что, читать не умеешь, там же по-русски написано! – вспылил Шевцов. – Еще вас научу! – огрызнулся тот. – Что-о?! Да я тебя под трибунал! Не видишь, кто подписал?! – Без коменданта не могу, не велено. – Какой еще комендант?! Это приказ самого наркома! – Не владея собой, Шевцов потянулся к портупее. Часовой наконец отступил в сторону. Шевцов провел Плакса в подъезд, и они остановились у лифта. Подошли еще несколько офицеров. Под их взглядами, колючими и недоуменными, Плакс почувствовал себя неуютно. – Нам выходить! – доехав до нужного этажа, сказал Шевцов. Они долго шли по коридору. В коридоре стояла особенная тишина. Толстые ковровые дорожки гасили шаги, не было слышно и то, что творилось за обитыми кожей дверями. Шевцов приоткрыл одну из дверей и заглянул в приемную. Там никого не оказалось, видимо, секретарь вышел. Он прошел дальше и тихо постучал в дверь кабинета. – Заходите! – раздался голос. Шевцов слегка подтолкнул в спину Плакса, и тот шагнул в кабинет первым. Обстановка в нем была казенной. У стены стоял кожаный диван, по углам два массивных кресла. На стене висел портрет Вождя. За большим письменным столом сидел молодой человек в военной форме без знаков различия. «Порученец или помощник? – подумал Плаксин, увидев как тот бесцеремонно копошится в папках. – Интересно, а кто твой хозяин?» Между тем молодой человек дружелюбно распорядился: – Пожалуйста, проходите и присаживайтесь, товарищ Плакс, а вы, капитан, свободны. Плакс подумал, что ослышался, за последние два года так его никто не называл. Он бочком присел на стул у и оглянулся в сторону двери, ожидая, что сейчас появится начальник. «Порученец» захлопнул толстую папку и неожиданно посетовал: – Хотите верьте, хотите нет, но мы когда-нибудь утонем в бумагах! – Уж не знаю, кому верить… – осторожно ответил Плакс. Молодой человек мягко улыбнулся и представился: – Фитин Павел Михайлович, начальник I Управления НКВД. – Извините, но название мне ни о чем не говорит. – Разведка. – Вот как? Плакс совершенно другим взглядом посмотрел на хозяина кабинета. Опытный разведчик, прошедший суровую школу большевистского подполья на Украине, а затем пятнадцать лет проработавший в нелегальных структурах Коминтерна, он мысленно сравнивал Фитина с людьми, ранее занимавшими этот пост, – Дзержинским, Таршисом (Пятницким), Берзиным – и не находил объяснения столь головокружительной карьере. |