– К тому времени вдова Бэрк чувствует себя слишком усталой, чтобы думать о чем-либо, кроме отдыха и сна.
– В одиночестве.
Элизабет вздохнула, и на лице ее отразилось страдание, до того надоел ей этот вечный спор. Но Лайла не обратила на это никакого внимания.
– Сколько же можно тешить себя фантазиями?
– Это не фантазии.
Лайла рассмеялась:
– Мне лучше знать. Ты безнадежный романтик. Помню, как ты повязывала мне голову чайным полотенцем, воображая себя принцессой, которая ждет сказочного принца, а меня своей фрейлиной.
– И когда принц появлялся, ты бросала его в яму с огнедышащим драконом, – вставила Элизабет, смеясь, – заставляла его бороться и доказывать, на что он способен.
– Да, но когда дракон начинал одолевать принца, я приходила ему на помощь и спасала.
– Вот в этом и состоит различие между нами. Я никогда не сомневалась, что сказочный принц справится с драконом.
– Ты и сейчас ждешь принца, Лиззи? Мне не хотелось бы тебя огорчать, но, по последним данным, их просто не существует в природе.
– Увы, это так, – произнесла Элизабет задумчиво.
– Значит, надо забыть о принце. И найти обыкновенного парня, который надевает и снимает штаны, как все нормальные люди, – не через голову. – Лайла озорно улыбнулась.
Элизабет опять погрузилась в мечты. Он даже не снял штаны. Был слишком нетерпелив. И это возбуждало. Сердце ее учащенно забилось, она грезила наяву. Нет, пора кончать с этими эротическими видениями. Какая-то глупость! Но во всем виновата Лайла. Только и знает, что говорить о сексе, и от этого Элизабет чувствует себя обделенной.
– Ну, в наше время не так просто найти мужчину, – возразила она. – Но я не собираюсь вешаться на шею любому, кто переступит этот порог.
– Ладно, давай тогда подумаем о ком-нибудь, кто ближе к дому. – Лайла сдвинула брови. – Как насчет твоего соседа-холостяка?
Элизабет, которая протирала витрину смоченной «Уиндексом» тряпкой, повернулась к сестре:
– Какого еще соседа?
– Ну, того, что живет в доме рядом с твоим! Разве там много холостяков? – Лайла повысила голос. – Такой симпатичный, седовласый, широкоплечий.
Элизабет с удвоенной силой принялась оттирать пятно на стекле.
– Господин Рэндольф?
Лайла разразилась язвительным смехом.
– Господин Рэндольф, – передразнила она сестру звонким голосом нараспев. – Не изображай святую невинность. Уж ты наверняка положила на него глаз. Признавайся.
Элизабет убрала под прилавок пузырек со стеклоочистителем и тряпку, с досадой откинула со лба прядь волос:
– Это единственный холостяк во всей округе.
– Тогда почему бы тебе не пригласить его как-нибудь на ужин?
– А почему бы тебе не заняться своими собственными делами?
– Или не выйти косить траву на лужайке перед домом в пляжном костюме, едва прикрывающем грудь.
– Прекрати, Лайла! Тем более что лето кончилось и время для солнечных ванн прошло, слишком холодно.
Лайла подмигнула:
– Зато твои соски от холода станут упругими.
– Считай, что я этого не слышала.
– Если это тебя шокирует, прибегни к какому-нибудь испытанному способу. Попроси его починить твой тостер.
– Он не сломан.
– Так сломай его! – Лайла встала со стула и посмотрела на сестру с явной досадой. – И во время встречи постарайся выглядеть беспомощной и растерянной.
– Ты бы не стала этого делать.
– Черт возьми, разумеется нет. Но давно известно, я – это не ты. Я никогда не была несчастной девицей из твоих грез наяву.
Элизабет с трудом сдержалась, чтобы не дать волю гневу.
– Странно, что ты подшучиваешь над моими фантазиями. Разве не ты предложила назвать мой магазин «Фантазия»?
– Я не подшучиваю. Фантазии – часть тебя самой, как и отпечатки твоих пальцев. Я не дала бы тебе тот автомобильный номер, если бы не была уверена, что он полностью соответствует твоему характеру.
На прошлое Рождество Лайла подарила сестре номерной знак «Fanta C»
[4]
. Элизабет была ошарашена, но Лайла предусмотрительно зарегистрировала этот странный знак как государственный номер для автомобиля. И Элизабет безо всякой бюрократической волокиты и прочих глупостей, связанных с изменением номера, ездила уже почти год с этим знаком.
– Для меня этот номерной знак – вечная головная боль, – призналась она сестре. – Могу поспорить, что всякий, кому он попадается на глаза, задается вопросом, в своем ли уме владелица машины.
– Прекрасно, – рассмеялась Лайла. – Почему же ты не опустишь стекло и не расскажешь ему? Или, еще того лучше, не покажешь?
Лайла смеялась так заразительно, что Элизабет тоже не удержалась и стала хохотать вместе с ней.
– Ты неисправима.
– Это точно, – согласилась Лайла, как ни в чем не бывало.
– И я знаю, ты искренне заботишься обо мне.
– Это правда. Тебе скоро тридцать. И мне не хочется, чтобы лет через десять ты однажды проснулась и обнаружила себя в полном одиночестве. Даже детей твоих к тому времени не будет рядом с тобой. И тогда ты будешь рада хоть кому-нибудь оказаться нужной. Сказочный принц не придет, Лиззи, и не постучится в твою дверь. Не заключит тебя в свои объятия. Придется взять инициативу в свои руки.
Элизабет понимала, что сестра права, и отвела глаза. В этот момент она бросила взгляд на утреннюю газету, которую еще не успела прочесть.
– Может, мне поохотиться за этим. – Она показала на фотографию мужчины на первой полосе.
– Адам Кэйвано, – прочитала Лайла. – Тот самый владелец гостиниц?
– Да. Он будет здесь на этой неделе с инспекционной поездкой. Администрация гостиницы и все арендаторы находятся в состоянии повышенной готовности.
– Он неплохо выглядит, – деловито заметила Лайла. – Но имей в виду: он супербогатый, суперкрасивый и, скорее всего, суперпресыщенный мужчина. Международный «плейбой». Так что, Лиззи, это нечто из области фантастики. На твоем месте я поискала бы себе партнера в постели более доступного.
Элизабет состроила сестре рожицу:
– Уходи-ка ты лучше, а то своим языком разгонишь всех моих клиентов.
– Я и сама собиралась отвалить, – презрительно бросила Лайла. – Не то на прием опоздаю. Пока! – Она помахала рукой и уже на выходе протиснулась между двумя мужчинами, которые посторонились, пропуская ее. Лайла подмигнула обоим. Мужчины задержались на пороге, бросив вслед ей оценивающий взгляд.
