Онлайн книга «Герой моих грез»
Элизабет стояла перед Тэдом, уперев руки в бока. – Огромное спасибо. За несколько часов ты уничтожил то, что воспитывалось годами. Но Тэд, казалось, был в полном восторге. – А что на завтрак? – Творог и сыворотка, – с вызовом заявила Элизабет. Дети завизжали от смеха. Но Тэд быстро их успокоил и усадил за стол, пока Элизабет готовила еду. – Эй, все дружно за уборку, – распорядился Тзд, когда малыши, едва покончив с завтраком, ринулись к телевизору. Против ожидания, они не возразили ни слова, и Элизабет глядела, разинув рот, как они убрали все со стола, а грязные тарелки сложили в раковину. – Как это тебе удалось? – спросила она. – Подкуп. – Он вытащил из кармана рубашки жвачку. – Без сахара, – успокоил он Элизабет, прежде чем дать каждому по пакетику. Они очень вежливо поблагодарили, чем привели мать в еще большее восхищение. – А что получает повар в награду? – Повар получает поцелуй. Миган и Мэтт как раз вовремя обернулись, чтобы увидеть, как Тэд обнимает и целует их мать. – Тэд целует маму! – воскликнула Миган. – О, потрясающе! – вторил ей Мэтт. Дети носились вокруг них, как индейцы, атакующие почтовый дилижанс. Вопили, размахивали руками. Очень довольные, что дети с таким энтузиазмом восприняли новый поворот событий, Тэд и Элизабет весело смеялись, глядя на их ужимки, чем еще больше раззадорили малышей. Как обычно, Мэтт перевозбудился и, неловко повернувшись, налетел на горку. Посуда с грохотом попадала на пол, деревянная ваза с фруктами перевернулась. Яблоки и апельсины покатились в разные стороны. Помидоры расплющились, испачкав все вокруг. Несколько листков из блокнота взлетели в воздух, как куриные перышки, и один за другим опустились на пол. Мэтт замер, глядя на мать полными страха глазами. – Я не хотел. – Какой ты неловкий, – сказала Миган по праву старшей и потому главной. Мэтт сел на пол и, не обращая внимания на помидоры, собрал листки и протянул Элизабет словно договор о мире. – Вот, мама, твои бумаги не испачкались. Мы даже не испачкали их соусом от пиццы. Тэд убрал их со стола и положил на буфет. Он сказал, что они наверняка очень важные. Элизабет взяла листки из рук сына, который принялся подбирать с пола фрукты. – Брось все это, Мэтт. – Голос Элизабет был тонким и напряженным и звучал, как натянутая до предела струна. – Я сама потом уберу. А вы с Миган пойдите наверх и уберите постели. С присущей детям чуткостью они поняли, что обстановка в комнате накалилась, но вовсе не из-за неловкости Мэтта. Произошло что-то, чего они не могли понять; это «что-то» заставило мать побледнеть, улыбка сбежала с ее губ, они были плотно сжаты и едва шевелились, когда она говорила. Дети, испуганные, тихонько вышли из кухни. Опасность повисла в воздухе, грозя нарушить равновесие, и они не хотели быть причиной этого. Элизабет тщательно разобрала листки и аккуратно сложила, прежде чем пробежать глазами написанное. Она хорошо знала, что это за листки. Она писала их, лежа в ванне. И помнила каждую фразу. Был там и ее пират, такой высокий и такой опасный. И его пленница, дрожавшая в тонкой ночной сорочке. Она перевернула листки. Да, именно здесь пират сорвал с пленницы сорочку и покрыл поцелуями ее грудь, а она, поддавшись его мужскому очарованию, перестала сопротивляться. Элизабет швырнула листки на стол и, отвернувшись от Тэда, сложила на груди руки, потирая локти, словно от холода, хотя в кухне было достаточно тепло для осеннего утра. – Ты прочел это, да? – Послушай, Элизабет, я… Она скова повернулась к нему. – Читал? Говори! – Читал, – ответил Тэд с тяжелым вздохом. Слезы застлали ей глаза. Слезы унижения и обиды. Она прижала дрожавшую ладонь к побелевшим губам и снова отвернулась от него. Она не могла взглянуть ему в лицо – то ли из-за своей беспомощности, то ли из-за его обмана. Не могла понять, что ранит ее больнее. Он заговорил тихо, спокойно, как врач, который сообщает печальные новости родственникам больного: – Сначала я не понял, что это такое. Думал, незаконченное письмо. И вдруг какие-то несколько слов будто магнитом пригвоздили меня к этим листкам. Она повернулась к нему. – Пригвоздили к листкам? Ничего лучше ты не мог придумать? – Лицо ее было исполнено скорби. У него хватило такта изобразить огорчение. – Разве тебе не приходилось перелистывать книгу прямо на прилавке? Наткнешься на какие-то фразы и не можешь оторваться, пока не прочитаешь несколько абзацев. А то и несколько страниц. Наверняка с тобой такое случалось. Ты же нормальный человек! – Речь не обо мне. А о том хитреце, том манипуляторе, который использовал меня самым низким, подлым и отвратительным образом! Как ты мог? – Я делал все, чего ты от меня ждала. Элизабет сжала кулаки и зажмурилась. – Я знала, что ничего хорошего из этого не получится. Напрасно я послушалась Лайлу. Это она вовлекла меня в этот ужас! Он выглядел смущенным. – Лайла уговорила тебя придумывать такие истории? – Не только придумывать, но и записывать. Она хочет, чтобы их опубликовали! – Ну и что в них плохого? Наоборот! Это чертовски здорово! Глаза ее потемнели от гнева. Она буквально сверлила его взглядом. – Ну да, ты прочел и использовал их в своих гнусных целях. Теперь я понимаю, почему ты сорвал с меня сорочку. Ведь это так на тебя не похоже. Ты совсем не такой. – Откуда ты знаешь? – воскликнул Тэд. – Мы же раньше никогда не занимались любовью! А я был буквально взбешен от ревности и изрядно выпил, вполне достаточно, чтобы позволить себе грубость. – Он приблизился к ней и произнес тихим, проникновенным голосом: – И тебе это нравилось. Она с отвращением отшатнулась от него. – Ты сказал, что я заслуживаю большего, чем просто… – Она осеклась. – Но, прочитав это, – она кивнула на листки, – вообразил, что имеешь на меня все права, что я жажду найти себе любовника не только в своих фантазиях, но и в жизни. Или же подумал, что уже нашла, и не одного? И после этого из Доброго Соседа Сэма превратился в Джина Лафитта? – Нет. Все это не так. У каждого человека, Элизабет, есть второе «я». И может быть, даже не одно. Твое «я» дало о себе знать в твоих фантастических историях. Мое – прошлой ночью. Я даже не думал об этих чертовых листках, когда входил к тебе в спальню. – О, пожалуйста, не надо, – почти простонала она с сарказмом. – Ты действовал в точности так, как там написано. |