Онлайн книга «Рецепт от Фрейда»
– Таня, скажите, а в «Синей Горке» часто умирают пациенты? – Умирают? – переспросила девушка. – Ну, как сказать – они ведь не в своем уме… Случается, кто-то в окно выпрыгнет или повесится по недосмотру… И несчастные случаи иногда происходят. Вот, к примеру, несколько месяцев назад. Привезли к нам паренька, а буквально через пару дней его в ванне нашли утопшим. – Разве здесь есть ванны? – удивилась Неля. – Я думала, только душевые! – В ванне для процедур, – пояснила Татьяна. – Врач на минутку отошла. Он не был буйным и вел себя адекватно. – Расследование проводилось? – Да какое расследование, не смешите меня! – поморщилась медсестра. – Мы же в психушке – если по каждому случаю расследование проводить, ментов не напасешься! Конечно, полицию Ракитин обязан был вызвать, но они только факт смерти зафиксировали, сказали, что врач не виновата в халатности, так как у пациента не было склонности к самоубийству. Происшедшее признали несчастным случаем, и все на этом закончилось. Похоже, дядя Илья прав: чудные дела творятся в «Синей Горке»! Вот только как проникнуть в ее тайны, если все, кроме Анюты и Татьяны, держатся особняком и не намерены делиться секретами? Вечером Неля снова зашла в общую комнату отдыха. Большинство пациентов после ужина разбрелись по палатам, но кое-кто еще смотрел телевизор (почему-то без звука) или играл в настольные игры. Незнанов все так же сидел в своем кресле. Неля собиралась к нему подойти, когда вдруг услышала тихие звуки музыки. В дальнем углу рекреации стоял большой рояль. Увидев его впервые, Неля решила, что инструмент находится здесь «для интерьера»: кто-то ведь должен ухаживать за ним, время от времени настраивать и как минимум уметь играть! Оказалось, что свои функции рояль все-таки выполняет. За ним сидел не кто иной, как печально известный пациент Шлыков. Он легко перебирал клавиши, и нежные звуки Рапсодии на тему Паганини Рахманинова постепенно наполняли помещение. Играл Шлыков как любитель (Неля могла судить об этом достаточно профессионально), но вполне сносно – в особенности с учетом того, что в больничных стенах Неля вряд ли могла ожидать услышать классику, исполняемую «вживую»! Случайно бросив взгляд в сторону Незнанова, Неля заметила, что его руки, безвольно лежавшие на подлокотниках, внезапно пришли в движение. Длинные пальцы зашевелились, будто перебирая то ли невидимые клавиши, то ли… струны? Почему ей пришло в голову, что это могли быть струны? Сейчас лицо Незнанова было обращено в профиль, и его широкий лоб, прямой нос и четко очерченная линия губ ярко контрастировали с темнотой ноябрьского вечера за окном. Музыка и лицо пациента наложились друг на друга, как отдельные части детской головоломки, и тут словно молния пронзила мозг Нели. Мысль казалась невероятной, и в то же время она проливала свет на ощущение, которое мучило девушку с тех самых пор, как она впервые увидела Незнанова. * * * – Ты? – удивилась мама, открывая дверь. – А чего не позвонила? Я бы пирожков… – Ма, ну куда мне пирожки? – рассмеялась она, чмокая женщину в щеку. – Хочешь, чтобы я в дверь не влезла? – По-моему, тебе это не грозит, – отозвалась мать, критически разглядывая стройную фигуру дочери. Неля пошла в отца. В то время как Нина Игнатьевна была невысокой и пухленькой, Неля вымахала почти до ста восьмидесяти сантиметров, да и лицом походила на покойного батюшку. Только глаза у нее материнские, темно-карие, с ярко выраженным желтым ободком. «Тигриные» глаза, как говаривал Аркадий. – Ты чего прискакала-то, ночь-полночь? – поинтересовалась Нина Игнатьевна, понимая, что в такой час дочь просто так не заявилась бы. – Ты не рада меня видеть? – притворно обиделась девушка. – Я всегда рада, но ты ведь вроде в будни на работе? Лицо матери приняло озабоченное выражение. – Ма, ничего не случилось, – поспешила заверить Неля. – Ты еще хранишь старые вещи – те, что раньше в папином шкафу лежали? На самом деле «папиным» шкаф являлся лишь номинально – отцу принадлежало от силы две полки. Как же мало осталось от человека, который был хозяином квартиры! Кабинет у него имелся только на даче, да и то маленький и тесный, а здесь папа обычно проводил время на кухне, откуда беспрерывно доносился стук печатной машинки (он не признавал компьютера). – Ну, вспомнила! – всплеснула руками мать. – Это ведь твой папа, как Плюшкин из «Мертвых душ» Гоголя, ничего не выбрасывал, а я как раз недавно в его шкафу прибирала, да все и повыбрасывала! Отец умер четыре года назад, а мама только сейчас решилась притронуться к его вещам. Раньше Неля порадовалась бы этому обстоятельству, но теперь ее постигло глубокое разочарование – она надеялась, что пришла не напрасно! – А чего ты хотела-то? – поинтересовалась Нина Игнатьевна, входя в гостиную вслед за дочерью. – Да программки старые… – Так тебе программки театральные нужны? – перебила мать. – Они еще там. А зачем? – Долго рассказывать, – бросила Неля, сбрасывая тапки и залезая на кресло, стоящее рядом со шкафом: если мать ничего не переставляла, то коробка с программками должна стоять на верхней полке. – Но ты все-таки расскажи, – потребовала Нина Игнатьевна, присаживаясь на подлокотник другого кресла и с любопытством глядя на дочь, стоящую на одной ноге, поджав другую, словно большая цапля. – Странно, что ты заинтересовалась этим старьем! – Расскажу, расскажу… – пробормотала Неля, нашаривая рукой то, что нужно. Коробка из-под фена стояла на том же месте, где она и надеялась ее обнаружить. Спустившись, она аккуратно поставила коробку на пол. Мать взяла первое, что лежало сверху, и прочла вслух: – «БДТ», «Зинкина квартира»… Надо же, почти двадцать лет назад! – Да, давненько, – согласилась Неля. – Знаешь, с тех пор, как выросла, я, наверное, в театре всего-то пару раз была! С другой стороны, весь репертуар мы тогда с тобой пересмотрели, а новые спектакли не так уж и хороши. – Не скажи! – покачала головой Нина Игнатьевна. Она до сих пор не пропускала ни одной премьеры – после смерти супруга театр остался ее единственной отдушиной. – Тебе что-то конкретное нужно? – Помнишь, ты потащила меня в филармонию на концерт скрипача-вундеркинда? – А-а, что-то припоминаю… Это когда мы с отцом пытались заставить тебя не бросать уроки фортепьяно? – Так ты сделала это, чтобы я продолжала занятия?! Мать тихо рассмеялась. – Ну, получилось же? Ты закончила-таки музыкальную школу! – Только вот великой пианистки из меня не вышло, – ухмыльнулась Неля. – Что ни говори, а помимо чугунного зада, необходима хотя бы искра таланта, которого у меня, увы, не было и в помине! – Ты с тех пор хоть раз за рояль садилась? – Пару раз. – Между прочим, у тебя неплохо получалось! |