Книга Фреска судьбы, страница 35. Автор книги Евгения Грановская, Антон Грановский

— Да, свинское время, — снова подтвердил Евгений Александрович. Он слегка порозовел и приосанился от гордости, что нашел общий язык с мужиками, и со скромной горделивостью поглядывал на своих молчаливо плетущихся за подводой друзей.

— Стало быть, вы своим ремеслом на жизнь зарабатываете? — спросил мужик в зеленом картузе.

— Да, — ответил Миронов.

— И как? На пропитание хватает?

— Ну с голоду пока не умерли, — с улыбкой ответил Миронов.

— Ясно. Харчами платят али как?

— Когда как. Иногда харчами.

— А в городе, наверное, и деньгой звонкой случается получить?

— Иногда случается, — сказал Миронов. Но тут же, смущаясь, добавил: — Впрочем, редко. Весьма редко.

— Да-а, — протянул мужик. — В наше время много не заработаешь. Скоро своим трудом зарабатывать совсем разучатся. Будут только друг у дружки отбирать. У кого ружье, за тем и правда. Так ведь?

Евгений Александрович вздохнул:

— Вы правы. Тяжелое время. Античеловеческое.

Зеленый Картуз обернулся и посмотрел на рыжебородого. Тот незаметно кивнул.

— Тут неподалеку ручей, — сказал рыжебородый. — Надо бы лошадь напоить. Вы как, не шибко торопитесь?

— Нет, — ответил Миронов.

— Тогда свернем ненадолго. Заодно и сами передохнем.

Держа лошадь под уздцы, рыжебородый свернул подводу на едва заметную лесную тропу. Минут пять шли молча.

— Тпру! — сказал вдруг мужик в зеленом картузе.

Лошадка остановилась.

— Что случилось? — встревожился Алеша.

— В самом деле, почему встали? — спросил, утирая пот с толстого, усталого лица, Пирогов. Он повертел головой и недовольно добавил: — Я что-то не вижу тут никакого ручья.

— А его тута нема, — сказал мужик в зеленом картузе.

— Как нема? А где же он?

— А нигде.

Щербато усмехнувшись, мужик достал из-под полы обрез и наставил его на Пирогова. Рыжебородый последовал его примеру, и теперь уже два обреза смотрели воронеными дулами на путешественников. Артист потихоньку полез рукой в карман, но рыжебородый приметил это.

— А ну, вынай руку из кармана! И подойди к другим. Живо!

Артист повиновался.

— Господа, — жалобно заговорил Миронов. — Но это же глупо. Нам с вами нечего делить. Я взываю к вашему разуму!

— Тебя забыли спросить. А ну, господа хорошие, выворачивай карманы! — Зеленый Картуз направил обрез на артиста. — Ты первый, шляпа!

Артист вынул из кармана револьвер и положил его на телегу. Рыжебородый присвистнул.

— Таперича отойди! — прикрикнул он.

Артист отошел. Мужик взял револьвер и взвесил его на ладони.

— Добрый «маузер», — одобрительно сказал он. Откинул барабан, посмотрел на медные головки патронов и защелкнул его обратно. — Добрый «маузер», — повторил он. — С полным барабаном. — Мужик ткнул револьвером в сторону Пирогова. — Теперь ты.

Пирогов вынул из кармана амбарный ключ и сморщенную маленькую картофелину и положил все это на телегу.

— Одежу тоже сымай, — приказал мужик.

— Не понял.

— Сымай, говорю, одежу.

Пирогов насупился; нехотя стянул с себя бархатный камзол и положил его на подводу, оставшись в грязной белой рубашке.

— Теперь ты, хлопчик.

Алеша выложил из карманов носовой платок, огрызок яблока, несколько медных монеток.

— Шо? Это все?

— Все, — кивнул Алеша.

— Фуражку клади.

Алеша снял фуражку и положил на дерюгу.

Зеленый Картуз покосился на кучку вещей, лежащих на дерюге, и дернул уголком рта:

— Негусто. Что ж вы такие бедные, господа артисты? А еще говорили, что вам звонкой монетой платят.

Артист и Пирогов посмотрели на Миронова. Евгений Александрович покраснел и дрогнувшей рукой поправил очки.

— Друзья, это я так, к слову… — промямлил он.

— «К слову», — передразнил его мужик. — Надо ж понимать, чего можно говорить, а чего нельзя. Ну что нам теперь с вами делать?

— В самом деле, — хмуро и тихо сказал Миронову Пирогов. — До седых волос дожили, а не знаете, что за свои слова нужно отвечать.

Евгений Александрович потупился. Он выглядел совершенно несчастным.

— Ну ладно, ребята, — забасил Пирогов. — Вы забрали все, что у нас было, — это ваш улов. У нас возражений нет. Теперь мы можем идти?

— Нет, не можете. Стойте здесь, а нам с кумом надо перекинуться парой словечек.

Рыжебородый подошел к Зеленому Картузу и стал тихо с ним переговариваться. Однако, несмотря на предосторожности мужиков, путешественникам было слышно каждое их слово.

— Что будем с ними делать? — спросил рыжебородый.

— Отпускать нельзя, — ответил Зеленый Картуз. — Паны из благородных, офицерам пожалуются.

— Пожалуются, — подтвердил рыжебородый. Он покосился на путешественников и сказал: — Придется здесь оставить.

— Да. Придется, видать.

Рыжебородый повернулся к путешественникам.

— А ну-ка, господа хорошие, встаньте кучней.

— Друзья мои, вы совершаете ошибку! — дрогнувшим голосом воскликнул Евгений Александрович. — Мы вам не враги!

— Да я ж с тобой, пан, и не спорю, — добродушно сказал рыжебородый. — Ты, может, и хороший человек, но время нынче такое.

— Идальго, сделайте что-нибудь, — в отчаянии проговорил Алеша. — Они ведь нас убьют.

— Похоже на то, — ответил артист.

— Эй! — прикрикнул Зеленый Картуз. — А ну, кончай шептать!

Алеша повернулся к Пирогову:

— Пирогов, а вы-то что стоите?

— А что я могу сделать? — развел руками тот. — У них оружие.

— Свечку-то хоть за нас в церкви поставите? — громко спросил у мужиков артист.

— Будьте уверены, — с ухмылкой ответил ему Зеленый Картуз. — За упокой, как и полагается. Ну прощевайте, господа.

Мужик вскинул обрез. В тот же миг что-то просвистело, и мужик хрипло выдохнул: «Кхах!».

Артист одним прыжком перемахнул через подводу и оказался за спиной у рыжебородого. В его руке блеснул нож. Рыжебородый дернулся, выронил обрез и схватился руками за горло. Между его судорожно сжатыми пальцами показалась кровь. Артист оттолкнул мужика от себя, и тот упал ничком в траву.

Зеленый Картуз по-прежнему стоял возле телеги, опустив ружье, и изумленно таращился на белую рукоять ножа, торчащую у него из груди. Вокруг рукояти ножа расползалось темное пятно.