Онлайн книга «Приданое для Анжелики»
Адриан делал все так, как ему сказали, держал пост и молился. Его шатало, в глазах плыло, а потом наступил момент, когда горячки просто не стало. Заживающая рана еще болела, но его уже не трясло, а глаза и губы разом перестали покрываться гнилостным налетом. — Теперь можно тертую морковочку, репку. — Священник улыбнулся ему. — И молись, молись, молись. Адриан сердечно поблагодарил его, обнял и… в тот же день отправился в Париж. Он ехал в том же порезанном, зашитом и кое-как отстиранном от крови васильковом мундире, с теми же бумагами на имя Жана Молле, но республика им не интересовалась. Все говорили о гильотинировании некогда арестованных депутатов-жирондистов во главе с бывшей первой дамой республики мадам Ролан да о том, что гражданская война вот-вот кончится. Люди за прошедший год сильно от всего этого устали. Париж выглядел опустошенным. Адриан подъехал к своему дому, не без труда вышел из экипажа и поднялся по лестнице, но швейцара в дверях не обнаружил. Полы были грязны, на стенах пятна. Охая от боли, он взошел на второй этаж, и от сердца отлегло. Отец так и сидел в том же кресле, но уже без вина и дворецкого в качестве вечного партнера по игре в кости. Он читал книгу. — Здравствуй, папа. Старый Аристид обернулся, и Адриан отметил, как тот сдал за несколько минувших месяцев. Они обнялись, и сын сказал главное, что его переполняло: — Я сделал предложение Анжелике Беро. Старый Аристид удовлетворенно улыбнулся. — Наконец-то ты понял, что родители плохого не посоветуют. — Я ее люблю, папа. — Ну, это уже не так важно, — отмахнулся отец. — Лучше скажи, как твоя коммерция? Адриан пожал плечами и присел напротив. — Я увидел, что грязные деньги все-таки бывают, папа. Отец насмешливо фыркнул. — Чушь. Адриан улыбнулся и вытащил восстановленный по памяти список векселей из Библии Амбруаза Беро. — Посмотри на это, отец. Что скажешь? Старый Аристид взял мятый листок, поднес ближе к глазам и тут же помрачнел. — Ты куда свой нос засунул, дурак? Откуда это у тебя?! Адриан забрал бумагу, аккуратно сложил ее и сунул в карман. — Чьи это деньги, отец? Аристид поджал губы. — Уж тебя эти векселя точно не касаются. — Уже касаются, — возразил Адриан. — Меня из-за этих бумаг даже на прусском фронте отыскали. Так ты мне скажешь? Отец испугался, не без труда взял себя в руки и уставился в пространство перед собой. — Эти деньги начали выводить с рынков тридцать два года назад. Крупная коммерция: рабы, сахар, табак, ром. Агенты Людовика выискивали их, чтобы конфисковать, даже обещали проценты за донос, но сумели взять самую малость. Тебя-то как угораздило с этим связаться? — Это не важно, — отрезал Адриан. — Это как раз и важно! — закричал отец. — Это не те люди, с которыми можно договориться! — Кто они? — Забудь. — Так это грязные деньги, папа? Отец потупился. Он всю жизнь объяснял сыну, что грязных денег не бывает. — Это страшные деньги, сынок. Ты думаешь, почему Антуана Лавуазье отправляют на гильотину? — А его уже отправляют?! — ужаснулся Адриан. Отец вздохнул. — Антуан и Жак Польз арестованы. Всю их семью ждет гильотина. — Но за что? — Аббат Террэ, их дедушка, отщипнул кусочек от чужого пирога, когда был советником при Людовике. Радовался, что акции Ост-Индской компании на семью оформил, дурак. Теперь, наверное, в гробу переворачивается. Адриан похолодел. — Ты хочешь сказать, что Робеспьер?.. Старик презрительно фыркнул. — У них таких робеспьеров как мелочи в кармане. Ты ведь не думаешь, что всю эту республиканскую махину можно было запустить без денег? Адриан растерянно пожал плечами. Отец был прав. Без денег все мертво точно так же, как и без крови. Старик сокрушенно покачал головой. — Вот теперь я все понял. Это ведь у Анжелики лежит? Адриан замер, но врать уже не имело смысла. — Да. Отец досадливо цокнул языком. — Амбруаз, царство ему небесное, по молодым летам попал в трудное положение, просил у меня денег, а я не дал. Виноват я перед ним. Вот он, видимо, и вошел в это дело. А теперь пришло время платить по счетам. Поэтому он и попросил меня за дочку, понимал, что его все равно уберут. Адриан сглотнул и спросил: — Так у меня и Анжелики есть надежда? Если как-то вернуть… Отец помрачнел и закрыл лицо руками. — Нет у вас никакой надежды, — тихо произнес он. — Вы для них ореховые скорлупки, вылетевшие из щипцов. Адриан не собирался совать голову в щипцы правосудия. — А если бежать? В Америку! Вложить в какое-то новое дело?.. Старик отнял руки от лица, с трудом поднялся, подошел к шкафу, вытянул оттуда огромный том и швырнул его на стол. — Загляни. Адриан осторожно открыл книжищу и обмер. Точно такие же балансовые таблицы он видел у Франсиско Кабаррюса. — Ты тоже ведешь учет?! — Все его ведут. Мы присматриваем друг за другом. Тебе не спрятать этих денег, куда бы ты их ни вложил. Хоть в Америке, хоть в России, но тебя обязательно найдут. — Отец помолчал немного и добавил: — А главное, все персоны, которым ты можешь предъявить эти векселя, так или иначе повязаны с их хозяином. Один раз тебе безропотно выдадут эти деньги, думая, что ты пришел от него, второй, третий… а у четвертого плательщика тебя просто зарежут. Арест бывших генеральных откупщиков спровоцировал «бешеный» депутат Бурдон из Уазы. — Я требую, чтобы эти общественные пиявки были арестованы! — орал он с трибуны конвента. — Если они через месяц не сдадут отчета, то конвент просто обязан предать их мечу закона! Разумеется, никто не вспомнил о том, что сроки для сдачи отчета были передвинуты. Аудиторы так ничего и не нашли, а все обвинения, в том числе и в попытке отравить всю нацию исключительно из ненависти к свободе, выглядели смешно. 24 ноября откупщиков, живших в Париже, начали брать одного за другим. Антуан, отдававший работе каждую минуту, узнал, что подлежит аресту, от Марии-Анны, когда вернулся с очередных военных сборов. — Уже?! — испугался он. — Господи! Я же ничего не успел закончить! Мария-Анна горько усмехнулась. Более всего муж боялся разлучения с единственной его возлюбленной — наукой. Когда он помылся и поужинал, пришел настоящий страх, уже за себя. |