Онлайн книга «Житие Одинокова»
Присутствовавшие офицеры засмеялись. Сталин улыбнулся, продолжил: — …и Франция проиграла войну. Товарищи! Армия может быть сильной только тогда, когда пользуется исключительной заботой и любовью народа и правительства. В этом величайшая моральная сила армии, залог её непобедимости. — А союзники, товарищ Сталин? — спросил один из генералов. — Они собираются бить гитлеровцев в Европе? Или так и будут делить с ними колонии в Африке? Сталин указал на Молотова, и тот незамедлительно пустился в нудные и непонятные для военных рассуждения о тонкостях дипломатической игры. — Разрешите обратиться, — не выдержал один из командиров ПВО. Он весь вечер ёрзал, чувствуя какое-то беспокойство, и наконец не выдержал. Увидев кивок вождя, спросил: — Товарищ Сталин, опасное время. Немцы в любой момент могут совершить налёт. А у вас везде горит свет — это… это… — он боялся сказать, что вождь нагло нарушает приказ о светомаскировке, и подбирал слова. Наконец подобрал: — Это неправильно. — Не беспокойтесь, — улыбнулся Сталин. — Гитлеровцы едва успеют поднять свои самолёты, а нам сюда уже сообщат. Мы успеем выключить свет. Заметил, что двое приглашённых не пьют совсем. Сказал им: — По рюмке можно и морякам. Принесли набор вторых блюд, каждый брал что хотел. Сталин посоветовал отцу Георгию рыбу. — Очень хорошая рыба, Гога, дорогой. Уверяю, ты такой не кушал. Очень вкусно. — Товарищ Гога! В рыбе фосфор! Полезный! — улыбаясь, пошутил генерал Судаков. Сталин молча посмотрел на него, и смотрел долго. Генерал заёрзал, начал краснеть. Все замолчали. Наконец Сталин тоже улыбнулся: — Фосфор? Вам виднее, вы химик. Но в рыбе есть ещё острые кости. — Да, товарищ Сталин, — выдавил из себя генерал. — Будете кушать эту рыбу, не забывайте про кости. — Слушаюсь, товарищ Сталин. Сталин прошёл к патефону, выбрал пластинку. Зазвучала русская песня «Стонет сизый голубочек». Он послушал, снял её и, сказав: «Для нашего гостя», поставил пластинку с грузинской песней. Когда пластинка докрутилась до конца, вдруг снова обратился к генералу Судакову: — Вы извините, что я задумался, глядя на вас. Я вспоминал название вашей статьи, опубликованной в бюллетене Академии наук. — Она называлась «Будущие взрывчатые вещества и химическая защита», — выдавил из себя Судаков. — Вы её читали, товарищ Сталин? — Конечно. — Это мне очень… очень… — Судаков задыхался от волнения. — Успокойтесь, Николай Петрович. На днях вас пригласят, и мы с вами обсудим эти проблемы. Запишите на листочке, кого ещё из специалистов стоило бы пригласить. — Непременно… Непременно… Как всегда на таких посиделках, в завершение ужина пили чай. Наливали его из большого самовара, кипевшего на отдельном столе. Чайник с заваркой подогревался на конфорке. Разъехаться успели до налёта немецкой авиации. Отец Георгий остался на ночь… …С утра в Ставке Верховного Главнокомандования командующий Московским военным округом и Московской зоной обороны генерал Артемьев докладывал, как строится новая зона обороны. Вдруг Сталин задал вопрос: — А как вы готовите части гарнизона к параду на Красной площади 7 ноября? — Товарищ Сталин, — удивился генерал, — мы всё отдали на фронт. Вряд ли наберём нужное количество войск для парада. Ну «коробки» пехоты ещё можно сколотить. А танки? Их у меня нет ни одного. И вся артиллерия на огневых позициях. — Вы недооцениваете политическое значение парада, — вынув изо рта трубку, ответил Сталин. — Этот парад равен фронтовой операции. Парад готовить! Необходимые войска найти. Артиллерией поможет Главное артиллерийское управление, будут и танки. — Слушаюсь, товарищ Сталин. — Подготовку ведите в секрете. Сделайте так, чтобы до последнего часа никто не знал, когда начнётся парад. — А на какой час его назначить? — Час назначите накануне. 6 ноября будет торжественное заседание. После заседания скажете лично мне. — Товарищ Сталин, а если прорвётся вражеский самолёт и начнёт бомбить парад? Сталин усмехнулся: — Во-первых, ни один вражеский самолёт не должен прорваться. А во-вторых, если всё же сбросит бомбу, то уберите пострадавших и продолжайте парад. Он встал из-за стола, прощаясь с генералом: — Посоветуйтесь с товарищем Будённым. Он будет принимать, а вы — командовать парадом. На другой день в Ставку прибыл срочно отозванный с Западного фронта маршал Будённый. Поздоровавшись с ним, Сталин сказал: — Мы собираемся провести 7 ноября в Москве военный парад. Что вы на это скажете? Будённый оторопел. — Парад мы проведём обязательно, — как бы рассуждая сам с собой, повторил Сталин. — Мы с вами, Семён Михайлович, разделим обязанности принимающего парад: вы объедете и поздравите войска, а я скажу небольшую речь. Согласны? — Я буду рад выполнить это поручение. В Москву из Куйбышева прибыла Светлана. Она уже месяц как просила его о встрече: «Милый мой папочка, дорогая моя радость, здравствуй! Дорогой мой папуля, я скучаю всегда по тебе, когда уезжаю куда-нибудь, но сейчас что-то особенно к тебе хочется. Если бы ты разрешил, то я прилетела бы на самолёте, дня на 2–3 (тут „Дугласы“ ходят в Москву каждый день). Ехать на поезде — очень надоедливо. А на самолёте, если позволишь — я сейчас же прилечу. Недавно дочка Маленкова и сын Булганина улетели в Москву — так если им можно летать, то почему мне нельзя? Они одного возраста со мной и вообще ничем не лучше меня…» И вот она прилетела. Было 28 октября 1941 года. Её привезли в Кремль, провели в недавно построенное бомбоубежище, полностью оборудованное. Отделанные деревянными панелями комнаты, мебель, большой стол с приборами были такие же, как у него в Кунцеве, на Ближней даче. Кругом лежали и висели карты… Сталину докладывали обстановку на фронтах. Ожидали встречи с ним три наркома. Группа инженеров привезла для показа опытные образцы новых противотанковых ружей. Ждали ответа многие письма. Вечером предстоял обед с американцами, надо было подготовиться. Пришло сообщение, что немецкий самолёт, пролетев над Москвой, сбросил некоторое количество небольших бомб. Они попали в университет на Моховой и в здание ЦК на Старой площади. Полутонная бомба угодила в Большой театр: взрывом развалило фасадную стену, образовалась громадная брешь — и Большой театр стал непригодным для проведения 6 ноября торжественного заседания, посвящённого годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. А Светланка приставала, хотела говорить с ним. Она была счастлива, а ему жалко было отвлекаться от дел. Он вообще не знал, о чём с ней говорить… |